Обойтись без Бога. Лев Толстой с точки зрения российского права

И что могло побудить грамотного человека дать это показание? Ежели бы он был не идиот, он бы понимал, что его сознание не может уменьшить его наказания. Раскаяние тоже не могло вызвать это сознание, так как преступление его такого рода, что оно не могло произвести в нём тяжёлых мучений совести и потребности облегчения чистосердечным признанием. Подобное сознание мог сделать только человек, вполне лишённый способности соображения последствий своих поступков, то есть душевнобольной. Сознание Ш[ибунина] служит лучшим доказательством болезненности его душевного состояния. Наконец, разве в здравом уме тот человек, который совершает своё преступление при тех условиях, при которых совершил его Ш[ибунин]? Он писарь, он знает закон, казнящий смертью за поднятие руки против начальства, тем более должен был знать этот закон, что за несколько дней перед совершением преступления он собственноручно переписывает приказ по корпусу о расстрелянии рядового за поднятие руки против офицера, и, несмотря на то, он в присутствии фельдфебеля, солдат и посторонних лиц совершает своё преступление. В поступке подсудимого не видно не только умышленности, не только сознательности, но очевидно, что поступок совершён при отсутствии душевных способностей, в припадке бешенства и безумия. Постоянно занятый одним делом переписки и связанной с ним мыслью о сильной обиде и незнании порядков ротным командиром, он после бессонной ночи и выпитого вина сидит один в канцелярии над бумагами и дремлет с той неотступной мыслью, равняющейся пункту помешательства, об оскорбительной требовательности и незнании дела ротным командиром, как вдруг входит сам ротный командир – лицо, с которым связан ближе всего его пункт помешательства, лицо, против которого направлено его озлобление, усиленное в одиночестве выпитым вином, и лицо это делает ему вновь упрёки и совершает поступок, в котором отдаёт себе отчёт уже гораздо позже его совершения.

Прошедшее Шибунина, его вид и разговор доказывают в нём высшую степень тупоумия, ещё усиленного постоянным употреблением вина; показание же его, как умышленно увеличивающее его вину, а главное, самое преступление, совершённое при свидетелях и в сопровождении бессмысленности, доказывает, что в последнее время к общему состоянию идиотизма присоединилось ещё состояние душевного расстройства, которое, ежели не подлежит докторскому освидетельствованию как безумие, тем не менее не может не быть принято как обстоятельство, уменьшающее виновность.