Оболганная империя

Может быть, одной из причин (и не такой уж маловажной, как это может показаться) разрушения нашего великого государства было наводнение в средствах массовой информации литературной лексики Михаила Горбачева, тогдашнего Генерального секретаря ЦК КПСС, а затем президента СССР. Потребовался немалый срок, чтобы людям стало очевидным блудословие этого ловкого типа с отметиной на лбу. А ведь первое время как многим он морочил головы своим краснобайством, умением "говорить без бумажки" (после неумелых на этот счет своих предшественников), "прогрессивностью социалистических идей" в противовес вчерашнему "застою". Слушатели и в толк не брали, что сей оратор по образованию юрист, и уже по одному этому можно судить о цене его слова, к тому же юрист провинциального уровня, с языковой, культурной, исторической малограмотностью ("начать", "ложить", любимые писатели Гельман, Гранин, у Сталина "крыша поехала" и т. д.). Провинциальный Керенский. Но время показало, что новоявленный Керенский оказался куда более к месту, чем Александр Федорович. В свое время А. Ф. Керенский восклицал: "Почему союзники никак не могут по-настоящему почувствовать Россию? Они заставляют меня в течение двух третей времени говорить ради них в западноевропейском либеральном духе, и мне остается всего одна треть на разговоры в духе российского славянского социализма, необходимые для того, чтобы продержаться еще 24 часа" (цит. по: Старцев В. И. Крах керенщины. - Наука, 1982. С. 197). Керенский умалчивал о том, почему он вынужден подчиняться "союзникам" и говорить "в западноевропейском либеральном духе". Все по той же причине, по которой назначенный им командующим войсками петроградского генерал-губернаторства генерал-лейтенант Теплов обязан слепо служить ему, Керенскому. Дело в том, что Теплов в свое время, еще полковником, был принят в масонскую ложу и должен был беспрекословно подчиняться секретарю "Верховного Совета народов России", каковым был Керенский.

Появление Горбачева на главной политической арене страны сопровождалось тотчас вошедшим в пропагандистский оборот словом "перестройка". Это слово было довольно распространенным в прежнее советское время, еще в двадцатые - тридцатые годы (в выступлениях Дзержинского "перестройка в Высшем Совете Народного хозяйства", у Кагановича "перестройка на железнодорожном транспорте" и т. д.). Но тут, у Горбачева, слово это приобрело какой-то новый, невиданный, даже сакральный смысл. За "обаянием" этого слова (ставшего сразу же всемирно знаменитым, как когда-то "спутник") массовое сознание не увидело его зловещего двойника - "революции" ("перестройка-революция"). Но именно ради "революции", то есть погрома государства, народа, и была задумана пресловутая "перестройка" под прикрытием борьбы со "сталинизмом", "тоталитаризмом". Бесконечные речи и выступления Горбачева пестрели словами и выражениями "ускорение", "прогресс", "больше социализма", "больше демократии", "гласность", "общечеловеческие ценности", "европейский дом", "цивилизованный мир" и т.д. Истоки этой либеральной лексики, собственно, и не скрывались ближайшим идеологическим окружением Горбачева. Так, об одном из его помощников шла речь в моем выступлении на пленуме Союза писателей России в марте 1990 года ("Литературная Россия", 30 марта 1990 года). Мною были приведены слова этого горбачевского помощника из его статьи в журнале "Коммунист" о необходимости издания книг: "корифеев отечественной политической науки" масонского толка.

В их статьях, книгах масонская цель - разрушение государственных, религиозных, культурных основ России - камуфлировалась расплывчато-либеральной фразеологией, словесным букетом из "прогресса", "демократии", "конституции", "парламентаризма" "правового порядка", "представительного правления", "выборного начала", "общественного блага", "общественного мнения" и т. д.

И вот эти темные имена вызваны ныне "демократами" из тайников прошлого. Выходят их работы, книги о них.