Оболочка игры

  Я остался рядом с ним, держа его за руку, хотя его собственные пальцы расслабились, пока мы не въехали в отделение неотложной помощи. Я вошел с ним внутрь и дал всю имеющуюся информацию медсестре скорой помощи. Копы тоже хотели со мной поговорить, но я не мог сосредоточиться на их вопросах. Мне нужно было найти Расиму, но я не мог оставить Феликса до приезда Лотти - что она и сделала примерно через десять минут после того, как приехала скорая помощь. Она безрассудный водитель, даже в наиболее расслабленном состоянии. Сегодня она, должно быть, побила рекорды скорости Инди.

  Лотти подбежала к столу, потребовала вызова дежурного и отвергла попытки приемного служащего поставить ее в конец очереди.

  «Конечно, вы можете увидеть мои учетные данные, но это сэкономит время, если вы также вызовете доктора Деверела и скажете ему, что я здесь». Она заметила меня. "Виктория! Спасибо. Как ты попал на Феликса?

  Кто-то в скрабах вошел внутрь больницы и спросил доктора Гершеля. Я шел - рысью - рядом с ней.

  "Я должен идти. Мне нужно увидеть, смогу ли я найти Расиму Катабу. Ее и Феликса схватили вместе в инженерной лаборатории; ему удалось открыть дверь машины, и они оба вывалились. Но она исчезла.

  Лотти кивнула. «Иди, иди, я дам тебе знать, что здесь происходит».

  59

  Похищенный Дагон

  Я сменил забитые грязью туфли на кроссовки, которые носил до уборки Force 5. Мои сшитые на заказ брюки были так запачканы грязью и маслом из-за того, что я стояла на коленях на дороге, что не было смысла переодеваться в джинсы.

  Я бегал в парах, но боялся, что если остановлюсь, то не смогу вернуться в движение. Я вызвал машину Lyft и поехал обратно в Тридцать Третью улицу и Штат.

  Было уже два часа ночи, и местность была совершенно безлюдной. Ни патрульных машин, ни пожарных машин, ни даже пьяного, который бы разделил со мной улицу. Лишь несколько огней в зданиях ИИТ, показывающих, что студенты торчат всю ночь, не давали мне почувствовать себя совершенно одиноким. По крайней мере, дождь прекратился, так как у меня все еще не было шляпы или зонтика.

  Батарея моего телефона разрядилась, но мне понадобился его фонарик. Феликс упал на дорогу всего в нескольких шагах к северу от Тридцать Третьей; Взбитая грязь вдоль обочины показывала, где собрались все аварийные бригады. Халат Force 5, который я накинул на голову, тоже был там в грязи.

  Расима, должно быть, задержался, по крайней мере, на мгновение, надеясь спасти Феликса. Я посветил своим телефоном и увидел следы от шин в земле. Я мог просто различить случайные следы - маленькую ногу, быстро движущуюся.

  Расима сбежал с улицы. Внедорожник последовал за ней. Я немного сбился с пути, но затем обнаружил большую борозду на мокрой почве, где внедорожник сделал U. Расима повернул назад; она перешла дорогу. Следы от шин следовали за ней по средине и остановились возле студенческого центра.

  Расима ехал к «L.». Внедорожник снова развернулся в грязи и вернулся на Стейт-стрит, но с Расимой я не мог сказать.

  Я поднялся на платформу L, проверяя лестницу на предмет борьбы - упавший шарф, порванную пуговицу. Я ничего не видел. Я не мог придумать, как отследить Расиму дальше. Утром я ходил в ливано-сирийский центр и просил о помощи, но пока еле держался в вертикальном положении. Подъезжал поезд, грохотал по гофрированному туннелю. Я вскочил на борт и рухнул на сиденье, смешиваясь с бездомными людьми, развалившимися на сиденьях в своей запачканной одежде. Я не спал, пока мы не доехали до остановок Петли, добрались до Красной Линии и проспали, пока не добрались до Бельмонта.

  Когда я шел домой полмили, я старался не бояться опасности, но все время думал о своей ванне. У меня было достаточно мысленного присутствия, чтобы пройти по периметру здания. Казалось, что никто не прячется, но я все же прошел по переулку: проверял парадную лестницу изнутри. В верхней части третьего пролета, вставляя ключ в заднюю дверь, я услышал движение позади себя. Я повернулся, неуклюжий от усталости, пытаясь упереться в дверь, чтобы иметь рычаг для удара ногой.

  "Виктория?"

  Я уставился на маленькую фигурку, выходящую из соседней площадки. В свете уличного фонаря я разглядел длинную косу, свисающую с ее платка. "Расима?"

  Я поторопил ее на кухню. Она дрожала, была в лихорадке - она ​​бежала с тех пор, как иммиграционный суд решил освободить ее.

  "Феликс? Он ... Ты знаешь ... - бессвязно спросила она.

  «Он в порядке», - сказал я. «Хорошо. Его вырубили, когда дверь машины ударила его, но он может говорить; его беспокойство было за тебя. Доктор Лотти, его двоюродная бабушка, с ним в больнице.

  Морщинки беспокойства на ее узком лице смягчились; она пробормотала что-то по-арабски и судорожно сжала мою руку. Я показал ей ванную комнату, чтобы она смогла вымыться и согреться, прежде чем мы попытаемся продолжить разговор. Пока она мочилась в ванне, я отмылся в кухонной раковине, переоделся в чистые джинсы и заварил горячий чай с медом. Я собирался налить виски, но с сожалением решил, что лучше не добавлять ничего, что выбило бы меня из колеи.