Оболочка зеро

И вот сейчас Энни с раздражением оглядела кособокий и довольно облупленный дом, перед которым остановилась. Из соседского окна доносились звуки свары вперемешку с грохотом кастрюль и рёвом младенца. В запущенном палисаднике третий день валялись куриные кости и пустая бутылка.

Энн со вздохом достала ключ из вязаного кошелька и принялась подниматься в их съёмную квартирку по темноватой лестнице, на которой вечно пахло тушёной репой.

– Мама, это я!

Об этом Энн могла бы и не извещать: во-первых – ну а кто ещё, Джек-потрошитель? Во-вторых, непохоже, чтобы миссис Хэймен сейчас сильно взволновало бы даже это.

Уже настало время обеда, и Энн, скинув наконец ненавистный чепчик, прошла прямо на кухоньку, где достала со льда кастрюльку с бобами, луковицу и припасённую на чёрный день банку солёных груздков. Девушка зажгла газ на допотопной плите (все конфорки были в той или иной степени засорены), и вскоре лук аппетитно заскворчал на сковородке.

– Мам, обед готов!

Матушка не отзывалась, хотя Энн по опыту знала, что из каждого уголка их квартиры можно дозваться до любого другого, почти не повышая голос. Она убавила огонь, прошла по единственной комнате (четыре нешироких шага) и приотворила дверь в спальню. Миссис Хэймен ничком лежала на узкой кровати, не подавая признаков жизни.

Энн досадливо вздохнула, приоткрыла окно, чтобы хоть немного рассеять застоявшееся густое облако табачного дыма, вернулась на кухню и принялась за еду.

Да, такими темпами отпраздновать восемнадцатилетие ей не светит: кредиты кончатся, и она помрёт с голоду.

После обеда Энн забралась с ногами на скрипучую тахту, прикрыла глаза и вышла в сеть. Тропический остров… Причудливо-пёстрые рыбы, невиданные фрукты, огромные раковины, вынесенные на берег ласковыми волнами… И они с Саймоном…

Хм, да, Саймон. Что это нашло на него сегодня?

Наверное, он живёт в какой-то не очень дружественной оболочке, предположила Энн. Бывают ведь и такие. Луна, например. Или вот Заполярье. И находятся ведь фрики, которые их выбирают – ради острых ощущений, что ли.

Интересно, как там звучит его имя? Если он, например, при Людовике XIV – то он, конечно же, Симон… А если, скажем, в Крестовых походах, то…

Внезапно Энн вскочила, с ожесточением упёрла руки в бока и уставилась в окно. Соседский кот, кравшийся по карнизу, дико зыркнул на неё и метнулся прочь.

«Или погибну!»

А ну как это не фигура речи? Что, если Саю и впрямь угрожает опасность?

Нет никаких сомнений: он что-то задумал. И почти был готов открыться ей; возможно, ещё чуть-чуть – и он бы всё рассказал! А что, если он решил ограбить банк?! А вдруг ему нужна помощь?!

Сколько Энни себя помнила, Саймон всегда был где-то поблизости. Он жил в соседнем доме, когда она была совсем ещё девочкой, они ходили друг к другу в гости и вместе играли. Потом он стал умнеть, но не задавался перед подругой, а, наоборот, рассказывал ей целую уйму всяких вещей. И он был такой добрый, и красивый, конечно, тоже – глаза в особенности, – и всегда находил для неё время, и так поддерживал в этой ужасной истории с отцом, даже помог переехать в эту жуткую дыру, и был по-прежнему любезен с матушкой… И теперь, когда сам Саймон в беде, Энн просто обязана ему помочь!

О, безусловно! Она сделает всё возможное и невозможное; да она горы свернёт, чтобы только прийти ему на выручку!

Глава третья, в которой героиня настойчиво докапывается до правды

На утро следующего дня, едва прокричал петух за стеной у соседей, Энн торопливо проглотила чашку пережжённого кофе и кинулась предлагать Саю любую помощь и поддержку, какие только в человеческих силах. Но её ждало нешуточное потрясение.

Оттопав пешком верных три мили и в очередной раз прокляв собственную глупость (выбрала бы двадцатый век – каталась бы сейчас на метро), Энн наконец добралась до приличного района, где раньше жила сама и где по-прежнему обитал Саймон. Сай был сиротой и жил у бабки, достопочтенной миссис Эванс. Каковая и показалась на пороге собственной персоной после того, как Энн едва не оторвала напрочь дверной молоток.

– Кто вы? – вопросила старая леди весьма внушительным для её росточка голосом.

– Добрый день, миссис Эванс! Я – Энн Хэймен, вы, конечно, меня помните, – терпеливо объяснила Энн. Под бременем прожитых лет шарики в голове у миссис Эванс немного заезжали за ролики, но вообще она была старушкой приветливой и безобидной.

– Энни, дорогая! Ну разумеется, но тебя просто не узнать, ты так выросла! – что было беспардонным враньём, ибо миссис Эванс видела Энн никак не больше недели назад. – Ты очень вовремя, я как раз собиралась…

Энн не отказалась ни от чая, ни от цельнозерновых хлебцев, а вот Сая, к её огорчению, дома не было.

– Мне очень жаль, дорогая. Почему бы тебе ему не позвонить? – Старая леди подозрительно покосилась на Энн: она явно по-прежнему её не узнавала. Но предложение было вполне разумным. Досадно, что это не пришло в голову самой Энн, и хотя бы часом раньше.

Сай не отвечал. Даже больше: был недоступен. Худшие предположения Энн оправдывались.