Оболочка зеро

С пробудившимся любопытством Энни осторожно осмотрела себя целиком, пользуясь тем, что спорщикам не до неё. Нет, она человек, определённо: чудно́ одета, но ей не привыкать. Декольте, пожалуй, чрезмерное. И ногти непривычно длинные, да к тому же их цвет… Цветовая гамма вообще мрачновата; и, наверное, есть небольшой перебор с мехом, перьями и металлическими цепочками. Но в целом – не так плохо.

– Хорош пререкаться, – протяжно прогудел Кузьма. – Про жуликов забудем, ну их к лешему. Всё равно на системной границе полягут – в обратную сторону им её точно не преодолеть. А вот с новобрачной твоей, Семён, что-то решать надо.

Энни поспешно прикрыла веки, успев всё же поймать внимательный взгляд бежевой овцы, бредущей мимо по улице с тазиком для стирки на спине. Взгляд был мудрый, понимающий и полный бесконечного терпения.

– Само собой, конечно, я обязательно с ней что-нибудь решу…

– Не ты, а мы, – оборвал Сая глава. – И немедленно. Твоя супружница нам тут всю экосистему рушит. Что-то не вижу я в ней ни смирения, ни послушания, ни трудолюбия – а коли так, спрашивается, зачем она вообще на свет уродилась?

– Может, готовит прилично? – мекнул кто-то из задних рядов.

– Не важно, – отрубил Кузьма. – Какой толк с её готовки, если она остальных баб перезаражать может? Нет уж, я предлагаю – либо посадить в яму на пару неделек, авось одумается, либо…

Овца, которая остановилась послушать, пошевелила губами. До Энн не донеслось ни звука, но послание читалось явственно и гласило: «Беги».

– Я вам покажу, «в яму»!

Все головы повернулись к ней. Энни плавно поднялась с места – Кузьма цокотнул копытами и шарахнулся в сторону. Девушка сделала несколько качающихся размашистых шагов, отчего доски крыльца жалобно заплакали, и остановилась на ступеньках. Та-ак, а что это у неё тут к боку прицеплено? Оч-чень хорошо.

– Энни… – Саймон выглядел так, словно его только что окатили ушатом воды. – Дорогая, ты что это?

Расставив ноги для устойчивости (каблуки воткнулись в доски на четверть дюйма, не меньше), Энн медленно сняла с пояса хлыст и похлопала рукояткой по ладони.

– Я аннулирую наш брак, – сообщила она. – И, между прочим, коммуна ваша – натуральное болото.

– Что я говорил?! – проревел Кузьма. – А ну, хватай её!

Энн сделала широкий замах хлыстом. Те, кто попробовал было послушаться главу, торопливо отступили.

– За огородами тропинка, – меланхолично сообщила овца у Энн за спиной. – Ведёт на юг. Чулки – отпад.

– Спасибо. – Энн с достоинством развернулась и грациозно сошла с крыльца. Прямо посреди грязной улицы сидела, нахохлившись, курица и завистливо косила на девушку жёлтым глазом. Если она хочет догнать Джима, Сашу и Шепа, надо бы поторапливаться, но на таких каблучищах…

Внезапно у Энни зачесалось между лопатками; она передёрнула плечами, покачнулась, ловя равновесие, сделала пару хлопков в воздухе и вдруг оторвалась от земли.

Ну да, так-то будет гораздо быстрее, конечно.

Селяне высыпали на улицу, задрав головы. Забавы ради Энн с угрожающим клёкотом описала над ними пару кругов, пронеслась на бреющем над Саймоном, а затем спикировала Кузьме на голову, вцепилась в густую шевелюру и выдрала оттуда два порядочных клока. После чего взмыла в небо, разглядела огороды и понеслась в ту сторону, энергично и размеренно взмахивая крыльями.

Джим с остальными не могли далеко уйти. Главное – напасть на след, высмотреть отпечатки их ног в высокой траве, на сухой земле.

Энн набрала ещё скорости и почему-то ощутила настойчивое желание огласить окрестности протяжным высоким посвистом. Она обязательно их отыщет, можно не сомневаться. Кажется, у неё очень острое зрение.