Оболочка зеро

То есть, положа руку на сердце, я никак не могу исключить такого варианта развития событий, при котором эти олухи царя небесного поколение за поколением будут облагораживаться и потихоньку-полегоньку приучатся к ответственному обращению с информацией. И опыт, сын ошибок трудных, и всё такое прочее.

Сколько захватывающих открытий, должно быть, сделают они на этом пути! Сама реальность станет для них ошеломительно иной! Они постигнут взаимообратимые законы перетекания информации в энергию и обратно, равно как и материализации из инфосферы, переопределят сами понятия сущности и бытия и в конце концов уподобятся собственным древним богам…

Или нет».

– Мисс… Э, то есть миссис… Вы меня слышите?

Энн осторожно открыла один глаз и подождала статуса от системы. Через несколько секунд не без труда вспомнила, что системы больше нет. Видно, отныне придётся определять статус самостоятельно. Для начала – она определённо лежит на чём-то относительно мягком.

– Проснитесь на минуточку, пожалуйста!

Что это? А… Так это ж Шепард! Хорошо, что шёпотом, но что ему вообще надо?

– Эй… – Коммандер предпринял осторожную попытку потрясти её за плечо, и Энн грозно зарычала. Шеп отдёрнул руку. – Ладно-ладно, я понял. Всё, что перепадает бедному Шепарду в жизни, – это чужая немотивированная агрессия. Я вообще-то хотел попрощаться, только и всего.

– Попрррщщщ? – стоило изрядного труда держать глаз открытым, и Энн пока не рискнула оторвать от лежанки голову.

– Ну да. Я ухожу. То есть мы уходим. Простите, но эта здешняя жизнь никак не по мне. Знаете, что у них тут позади домов? – Шеп выдержал вежливую паузу, не дождался уточняющего вопроса и осуждающе произнёс: – Огороды! Их надо полоть, копать, окучивать; и я, понимаете, подозреваю, что моих интеллектуальных способностей просто не хватит для того, чтобы собирать колорадских жуков, а потом давить их ногами прямо на дороге – мерзкое, признаться, зрелище…

– М-м-м… – отозвалась Энн. Глаз начал сам собой закрываться.

– Ну да… – растерянно прошептал коммандер. – Раз так… В общем, было очень приятно свести с вами знакомство, и я желаю вам всяческого счастья… До свидания?

Если Шепард ждал какой-то осмысленной реакции, то очень напрасно. Энн уже отключилась обратно.

– Мисс Аня! Надеюсь, вы извините, если я по-прежнему буду называть вас так – на правах старого друга?

Да что ему надо-то?! Вот настырный…

– Мне ужасно неловко будить вас, мисс Аня, но, боюсь, другого случая проститься не представится… Дело в том, что нам надо удрать до того, как все проснутся, а просыпаются тут, боюсь, с восходом… Эти милые сельские обычаи – какое-то сплошное самоистязание, право слово.

А! Это уже не Шепард. А кто?

Энн опять пришлось приоткрыть глаз.

– Я душевно рад, что вы обрели-таки своё счастье, и безмерно горд тем, что в некоторой мере этому поспособствовал. – Учитель Саа, стоя на одном колене перед ложем Энн, прижимал руку к груди. Он тоже говорил шёпотом: – Ваш пленительный образ навсегда останется в моём сердце. Но, боюсь, условия здешней жизни никак не соответствуют моим представлениям о жизни как таковой – я имею в виду нормальную, – так что нам со спутниками стоит поспешить.

– Сосссптнннн?

– О да… Мы посовещались с товарищами – боже, какое кошмарное слово – и выяснили, что прекрасная идея членов общины оставить нас здесь никому, кроме них, прекрасной не кажется. Коммандер в качестве альтернативы изъявил желание войти в бизнес моего батюшки… Впрочем, этот проект ещё на стадии рассмотрения.

– ? – на этот раз Энн не осилила вербализацию, но Саша её понял.

– Не уверен, не думаю. Лично мне не очень хотелось бы возвращаться к отцу – по крайней мере сейчас. Не исключено, что пока мы направимся куда глаза глядят. По крайней мере, мистер Бейкер ратует за этот вариант, хотя нас, конечно, никто не заставляет непременно держаться друг друга. Возможно, вскорости каждый из нас пойдёт своим путём – но такова жизнь, именно так в ней и происходит сплошь и рядом.

В этот момент поблизости послышались стон и какое-то шевеление. Саша быстро и тихо поднялся с колена.

– Убегаю, мисс Аня. Ещё раз: примите мои искренние пожелания счастья и мою вечную преданность.

Докучавший ей шёпот смолк, и Энн с удовольствием уснула опять.