Обольстительная леди Констанс

– Вот как… – К собственному изумлению, она жалела, что Кадар проявил силу воли. Лучше бы он продолжил целовать ее. Их поцелуй, который на самом деле был лишь началом поцелуя, так восхитительно возбуждал, что в самом деле трудно было думать о чем-то другом, кроме того, во что он мог превратиться. Если не считать того, что еще могло бы быть, если бы она подвергла испытанию его силу воли, потянулась к нему и дотронулась губами до его губ, и… и тогда она узнает, что желает сделать его тело с ее телом.

Кадар задумчиво набирал в ладонь пригоршни песка, и тот тонкой струйкой утекал у него между пальцев. Вскоре рядом с ним образовался холмик, похожий на нижнюю половину песочных часов. Он не был похож на человека, которому с трудом удается восстановить самообладание.

– Вас разочаровала моя неопытность, – вздохнула Констанс. Конечно, дело в этом! – Ничего страшного, вы не обязаны притворяться, будто вам понравился мой неумелый поцелуй.

Он пытливо заглянул ей в глаза; на его лбу залегла тонкая морщина.

– Констанс, я никогда не притворяюсь. Откровенно говоря, мне понравилось целовать вас гораздо больше, чем я ожидал. Когда я впервые вас увидел, у меня возникло чувство, что наша любовь может запомниться надолго. Наши тела и желания идеально совпадут. То, что только что произошло, доказало, что я был прав. Вот почему мы не должны забывать об осторожности.

– Хотите сказать, что в следующий раз труднее будет остановиться?

Кадар поморщился:

– Я хочу сказать, что мы проявим благоразумие, если не станем думать о следующем разе.

Противиться искушению снова поцеловать его – одно, но отказывать себе в удовольствии думать об этом… нет, Констанс не была способна на такое. Она промолчала.

Кадар набрал еще одну пригоршню песка.

– Моя коронация состоится через две недели.

Она с радостью переключилась на другую тему:

– Вы станете королем Маримона?

– Эмиром, правителем Маримона. Естественно, вы приглашены на церемонию, ведь вы принадлежите к числу придворных. Вам понадобится праздничный наряд. Раньше у нас не было придворного астронома, поэтому можете заказать халат по своему вкусу.

– Чудесно! Но не расточительно ли шить такой наряд? Ведь я здесь лишь временно.

– Временно, однако на законных основаниях. Я уже объявил визирям о вашем назначении. Не желаю компрометировать ваше доброе имя всевозможными домыслами – как и позорить мою будущую жену. Брак и без того будет весьма обременителен для обеих сторон. Я не желаю начинать семейную жизнь с презрения.

– Обременителен? Кадар, разве вы не хотите жениться?

– Не больше чем вы хотите выходить замуж. – Он высыпал еще струйку песка. – Но в моем случае, как и в вашем, мои личные предпочтения почти ничего не значат. Мою судьбу, как и вашу, решили за меня, мне выбрали невесту. Честь, долг, обязанности – вот почему я женюсь, хотя мы с вами различаемся в главном. Выгодоприобретателем в случае вашего брака становится ваш отец. В моем случае – мои подданные.

Констанс смотрела на него, приоткрыв рот. Столько всего мелькнуло в его скупых словах, в его ровном тоне!

– Ваша невеста… вы сказали, что вам ее выбрали?

– Дело обстоит не совсем так. На самом деле ее выбрали для моего брата, – сухо ответил Кадар. – Я унаследовал ее вместе с верховной властью.

– Нет-нет, вы, наверное, шутите! – Но одного взгляда хватило, чтобы понять, что Кадар совершенно серьезен. – Боже! – воскликнула Кон-станс. – Это очень… странно, мягко говоря. Разве вы не против того, чтобы получить в жены чужую невесту?

Он снова хрипло рассмеялся.

– Как правитель, я должен на первое место ставить интересы государства, а на последнее – собственные желания. Мой народ с нетерпением ждет пышной свадьбы, с которой начнется новая эпоха. И значит – свадьба будет. Дату бракосочетания назначили всего через две недели после того, как трагически погиб мой брат.

– Что с ним случилось?

– Несчастный случай во время верховой прогулки.

Глаза его опять как-то странно сверкнули. Кон-станс уже замечала такое выражение, когда Кадар впервые упомянул своего брата. Она тогда спросила, были ли они близки, и он не ответил. Она решила все выяснить окольным путем.

– Ваш брат был намного старше вас?

– На два года.

– У меня нет ни братьев, ни сестер, – сказала Констанс. – Я всегда жалела…

– Мы не были особенно близки, – перебил ее Кадар, – если вас интересует именно это. Вы уже спрашивали меня о Бутрусе в первый вечер после прибытия.

– Вы мне тогда не ответили.