Оборона Порт-Артура. Русско-японская война 1904–1905

Порт-Артур стал местом рождения нового оружия — миномета. Идею миномета разработал и осуществил на деле мичман Власьев. Для стрельбы шестовыми минами он приспособил 47-миллиметровое скорострельное орудие, тело которого снималось с морской установки на основание трехдюймовой полевой пушки. Минометы успешно применялись для разрушения сапных работ противника.

В течение всей осады широко применялись ручные гранаты как новое эффективное оружие ближнего боя. В условиях крепостной войны, сильно пересеченной местности и большого количества искусственных укрытий и мертвых пространств, часто единственным способом воздействия на живую силу и оборонявшихся и наступавших являлись гранаты. Порт-артурцы организовали производство этого оружия в осажденной крепости, но массовое изготовление его не могло быть налажено. [231]

Многие вопросы военного искусства, связанные с осадой и обороной Порт-Артура, рассмотрены выше и поэтому во избежание повторений здесь мы на них не останавливаемся.

Оборона Порт-Артура, считая со дня тесного обложения крепости, продолжалась 156 дней. Несмотря на то, что на протяжении всего этого периода японцы имели превосходство в живой силе (к концу осады оно было пятикратным), располагали мощной осадной артиллерией, обильно снабженной снарядами, а с моря повседневно действовал флот, им не удалось в открытом бою одолеть русского солдата.

В августе японцы совершенно безуспешно штурмовали крепость как обычную полевую укрепленную позицию: в сентябре — октябре они широко развернули инженерные работы, подвели сапы вплотную к фортам и укреплениям и снова атаковали, но опять, понеся огромные потери, ничего не достигли; в ноябре войска противника подземными ходами проникли во рвы фортов и еще раз безуспешно штурмовали. Генерал Ноги был вынужден пойти на последнее средство — прокладывать минные галлерей непосредственно под форты и взрывать их.

Английский корреспондент Эллис Бартлетт, находившийся при армии Ноги и наблюдавший осаду Порт-Артура в продолжение всего ее периода, писал:

«История осады Порт-Артура — это, от начала до конца, трагедия японского оружия; только история осады, составленная по официальным документам главной квартиры, может раскрыть все тактические ошибки японцев, но подобная история едва ли появится в свет, пока настоящее поколение не сошло со сцены» {200}.

Такой истории не появилось. Составленное японским морским генеральным штабом официальное описание войны{201} является пристрастным и необъективным — оно умышленно искажает истину. Тот же Бартлетт дал совершенно верную оценку военного искусства японцев, осаждавших Порт-Артур: «...ни в области стратегии, ни в области военного искусства не было проявлено со стороны японцев ничего выдающегося или особенно замечательного. Все ограничивалось размещением тысяч людей в возможно близком к неприятельским позициям расстоянии и вызовом их для атаки через известные промежутки» {202}.

Что осада Порт-Артура не принесла славы японскому оружию и что крепость не была взята, об этом заявлял и сам генерал Ноги в письме генералу Тераучи, написанном после осады: «...Единственное чувство, — писал он, — которое я в настоящее время испытываю, — это стыд и страдание, что мне пришлось потратить так много человеческих жизней, боевых припасов и времени на недоконченное предприятие» (курсив наш. — А. С.). [232]

Следовательно, не военное искусство при явном материальном превосходстве японцев решило участь крепости, а главным образом бездарность и прямое предательство царских генералов Стесселя, Рейса, Фока и других представителей разлагающегося самодержавия.

* * *

Русско-японская война была первой крупной войной в эпоху парового флота, с участием мощно вооруженных и оснащенных техникой кораблей. Порт-артурский период русско-японской войны дал мощный толчок в развитии военно-морского искусства.

Главнейшие империалистические государства, имевшие военно-морские флоты, тщательно изучали опыт войны на море, в результате и в кораблестроении, и в вооружении, и в тактике ведения морского боя произошли коренные изменения.

Особенно поучительные выводы главным образом в проектировании новых типов боевых кораблей сделал участник обороны Порт-Артура корабельный инженер Н. Н. Кутейников. Ежедневно наблюдая и изучая боевую деятельность флота, он пришел к заключению, что в дальнейшем следует строить корабли, имеющие только одно свое специальное назначение. Он писал: «Лучше иметь быстроходный, вооруженный и защищенный крейсер, построенный без всяких других целей, кроме крейсерских» {203}. Универсальность некоторых типов кораблей во время войны себя не оправдала и принесла только вред, загромождая корабль и увеличивая его водоизмещение в ущерб скорости, запаса топлива и бронирования; так, например, броненосцам совершенно были не нужны торпедное вооружение, малокалиберная артиллерия, пулеметы и многое другое. Кутейников разработал и предложил тактико-технические данные, которые должны иметь вновь строящиеся боевые корабли.