Оборона Порт-Артура. Русско-японская война 1904–1905

Столь быстрое оставление Кинчжоуской позиции объясняется прежде всего тем, что генералы, начиная с Куропаткина и кончая Фоком, заранее решили не оборонять позиции с использованием [85] всех сил и средств. Фок даже не отдал приказа на оборону, он не высылал на передовую линию резервные войска, хотя резервов у него было более, чем достаточно.

Еще 17 мая Куропаткин в связи с обороной Кинчжоуского перешейка писал Стесселю: «...Самое главное — это своевременно отвести генерала Фока в состав гарнизона Порт-Артура»{71}. Куропаткин не считал нужным оборонять Кинчжоу, а предлагал отступать, не задерживая противника даже на промежуточных рубежах, вплоть до Порт-Артура. «Мне представляется, — писал дальше Куропаткин, — весьма желательным во-время снять и увезти с Цзинчжоуской позиции на поезде орудия»{72}.

Куропаткин опасался, что 2-я японская армия, встретив упорное сопротивление у Кинчжоу, оставит у позиции заслоны, а свои силы обратит против него. Именно из этого вытекали все указания командующего, который был кровно заинтересован в том, чтобы приковать армию Оку к крепости на возможно долгий срок и этим выиграть время для сосредоточения войск в Маньчжурии. Поведение Фока во время боя свидетельствует о том, что указания Куропаткина Стесселю ему были известны. Но оставление позиции нужно было оформить документально, в связи с чем в 3 часа дня, когда войска противника истекали кровью и не могли проникнуть хотя бы в одну из траншей обороны, Фок донес Стесселю, что положение угрожающее, что 5-й полк больше держаться не может и ночью нужно оставить позицию.

В 5 часов 40 минут Стессель ответил, что если позицию удержать нельзя, «то надо организовать обстоятельный отход, для чего все орудия и снаряды, возможные для перевозки, надо, пользуясь прекращением боя и ночью, спустить и нагрузить на поезда»{73}. Стессель торопился и через 35 минут прислал новую телеграмму: «Раз у вас все орудия на позиции подбиты, надо оставить позицию и, пользуясь ночью, отходить»{74}. Эта телеграмма была получена, когда остатки солдат 5-го полка уже отходили в тыл.

С оставлением Кинчжоу — передовой позиции Порт-Артура — противнику была открыта дорога к крепости, ибо от Кинчжоу до Порт-Артура не было ни одного укрепленного в инженерном отношении оборонительного рубежа. Кроме того, неприятелю был оставлен прекрасно оборудованный порт Дальний, превращенный им в базу, через которую на протяжении всей войны японские армии, действовавшие в Маньчжурии и против Порт-Артура, получали пополнение и боеприпасы. В частности, тяжелые 11-дюймовые гаубицы для осады крепости прибыли в сентябре через Дальний, где имелись приспособления для выгрузки их с транспортов. На Дальний впоследствии базировались минные флотилии противника, в порту они имели все нужное для ремонта и снабжения. [86] Наконец, из Дальнего минные флотилии до конца осады Порт-Артура постоянно держали под наблюдением и обстрелом восточное побережье Квантунского полуострова.

С Кинчжоу началась предательская деятельность двух авантюристов — Стесселя и Фока. Поведение Фока перед боем, во время его и после него было явно предательским. Только из-за нерешительности генерала Оку и его явных просчетов японцы не преследовали бегущего в крепость Фока и не смогли выйти к крепости в течение нескольких дней. Вместо того, чтобы немедленно отстранить Фока от командования, Стессель представил его к награждению..

* * *

27 мая, на другой день после оставления Кинчжоу, контр-адмирал Витгефт собрал на очередное совещание флагманов и командиров кораблей 1 ранга. В связи с коренным изменением обстановки на Квантунском полуострове были обсуждены следующие вопросы: а) выходить ли флоту по готовности в море, чтобы прорваться во Владивосток; б) выходить ли в море, чтобы найти флот противника и вступить с ним в бой, и в) имеет ли смысл флоту остаться в Порт-Артуре и защищать его до последней возможности и только после этого, выйдя в море, вступить в бой с флотом неприятеля.

Совещание большинством голосов приняло решение: флоту следует оставаться в Порт-Артуре и всеми имеющимися средствами защищать крепость и только при явной угрозе падения ее выходить в море.

Не трудно понять, что флагманы и командиры, приняв такое решение, стали на точку зрения генерала Куропаткина, который считал, что флот должен защищать крепость всеми средствами, чтобы сковать под Порт-Артуром как можно больше сил неприятеля на длительное время в интересах русской Маньчжурской армии.

На совещании было принято и второе решение, в котором было сказано, что в критический момент положения крепости флот выйдет в море, чтобы прорваться во Владивосток, а если неприятель попытается помешать, — то вступит с ним в бой при любом соотношении сил.

Второй пункт решения был заранее обречен на невыполнение, так как нельзя было не предвидеть, что если флот будет оборонять крепость всеми имеющимися в его распоряжении средствами, то он настолько обескровит себя, что в нужный момент не сможет выйти в море и тем более вступить в бой с флотом противника.