Оборона Порт-Артура. Русско-японская война 1904–1905

В первой половине июня генерал Ноги, имея всего 30 тысяч солдат, занимал оборонительную линию по фронту до 25 километров (гора Анзысань — гора Тейсанцы), резервов у него не было, и он усиленно укреплял занятые позиции, опасаясь активных действий со стороны порт-артурского гарнизона. Но Стессель не вел разведки и не знал ни сил, ни намерений противника. Свои распоряжения он строил на догадках и предположениях. Наступать он не думал. Но зато 4 июня генерал по настойчивому требованию Кондратенко направил командующему флотом контр-адмиралу Витгефту письмо с предложением принять самые энергичные меры, чтобы устранить возможность падения крепости.

«Настоящий момент обороны Квантуна, — говорилось в конце письма, — следует признать критическим, и единственно только [89] флот своим активным действием может вывести вверенный мне район из крайне опасного положения»{76}.

Витгефт ответил, что флот в данный момент не может выйти против неприятеля, и что он выйдет в море, как только будут отремонтированы поврежденные броненосцы. Стессель, однако, не желал ждать и настойчиво требовал немедленного выхода флота на коммуникации противника. Витгефт снова ответил отказом и вместе с этим обратился за помощью к адмиралу Алексееву. Тот телеграфировал Стесселю:

«Ввиду настойчивости, с которою вы обращаетесь к адмиралу Витгефту с требованием о выходе флота (не для прорыва во Владивосток, а для борьбы с японским флотом — А. С. ), должен напомнить вашему превосходительству: первое — крепости надлежит упорно обороняться и служить до последней крайности укрытием флоту; второе — флот находится в непосредственном распоряжении и на ответственности начальника эскадры, почему его выход в море может последовать только по усмотрению адмирала Витгефта; третье — ваша обязанность, как высшего военного начальника, должна заключаться в напряжении всех сил для самой упорной обороны и никоим образом не считать, что для спасения крепости мы должны жертвовать флотом»{77}.

Когда явно обозначилась угроза Порт-Артуру, а флот еще не был готов к выходу (продолжался ремонт броненосцев), главнокомандующий адмирал Алексеев рекомендовал Куропаткину начать подготовку к активным действиям для выручки крепости. Начались приготовления, изучение обстановки, ожидание резервов и т. д. Не надеясь, что Куропаткин выполнит его указание, Алексеев обратился к царю за приказом о выделении для деблокады Порт-Артура не менее 48 батальонов пехоты с артиллерией. Вскоре Куропаткин получил приказ, но счел его невыполнимым и выделил для операции только один корпус. Алексеев вновь обратился к царю, но было уже поздно: с юга из-под Кинчжоу в Южной Маньчжурии появились дивизии второй армии Оку. Корпус генерала Штакельберга, состоявший из 26 батальонов и 19 сотен при поддержке 96 орудий, выделенный Куропаткиным для деблокады Порт-Артура, был выдвинут к Вафангоу с задачей овладеть Кинчжоуской позицией и в дальнейшем наступать к Порт-Артуру. Но Штакельбергу был дан и другой приказ: «Если... придется встретить превосходные силы, то бой не должен быть доведен до решительного удара и, во всяком случае, резервы никоим образом не должны быть введены в дело до тех пор, пока не будет совершенно выяснено положение».

14 и 15 июня произошел бой корпуса с армией Оку. Во время боя Штакельберг получил новую директиву Куропаткина, в которой [90] говорилось: «...в случае одержания Вами победы в этом сражении не преследовать неприятеля со всеми силами корпуса, ввиду того, что объединивший все свои войска генерал Куроки может легко отрезать Вам сообщение с главными силами армии» {78}.

Так Куропаткин «выручал» Порт-Артур. Так воевал бездарный царский военачальник.

Совершенно понятно, почему Штакельберг отступил и так позорно закончилась выручка Порт-Артура.

За четыре месяца войны Маньчжурская армия накопила серьезные резервы и могла оказать Порт-Артуру существенную помощь, разгромив дивизии Оку. Но попытка, предпринятая с недостаточными силами против неизвестного по количеству войск противника, закончилась неудачей.

На другой день после отступления русских от Вафангоу командующий эскадрой Витгефт получил от адмирала Алексеева две телеграммы. В первой из них Алексеев писал:

«Принимаю все меры к скорейшей деблокаде Артура. Но, ввиду всякой случайности, надо флоту, защищая крепость, готовиться к последней крайности — выйти в море для решительного боя с неприятелем, разбить его и проложить путь во Владивосток» {79}.

В другой телеграмме Алексеев давал директиву: если после боя японский флот будет разбит, то в этом случае дальнейшая задача эскадры будет заключаться в содействии снятию осады крепости.

Через день, 18 июня, последовала новая телеграмма, в которой главнокомандующий дополнительно указывал: «...как только все суда будут готовы и представится первый благоприятный момент для выхода эскадры против ослабленного ныне на море неприятеля, решайте этот важный и серьезный шаг без колебаний» {80}.