Оборот времен

В «Записках», по сравнению с «Хроникой», Григорий откровенно писал не только о происходящем вокруг него, но и более полно излагал свои мысли. По всей видимости, он делал эти записи для себя как предварительные заметки для написания более полной истории или намеревался дать кому-то советы для понимания всей этой трагедии. Были приведены фрагменты из «Записок». Альберт отметил один из них.

«Никто не хочет следовать истории, тому, чему она уже научила людей. Каждое поколение, каждый, кто хочет пройти свой путь, мало прислушиваясь к тому, что ему советуют старшие, уже пожившие люди. Тем более когда предлагает использовать опыт древних времен. Все считают, что в новое время нужны иные принципы и идеи, а старое поколение просто этого всего не понимало. Ведь в их время все было по-другому. Не было таких людей, как мы, таких знаний и возможностей».

Альберт тоже сначала думал, что в древние античные времена люди жили по другим, более честным и справедливым законам, чем его поколение. Подвиги римских и греческих полководцев, которые дошли до нас, вызывают восхищение мужеством и волей, которую они проявляли в борьбе за себя или своих близких, за свое отечество, за то, что они считали правильным и справедливым в этом мире.

Чем больше он узнавал про эти времена, тем больше убеждался в том, что люди жили по тем же законам человеческого бытия. Только общество отбирает и сохраняет в своей памяти то, что способствует его сегодняшнему процветанию. Защите территории и увеличению материальных ценностей. То есть служит общественному благу. А то, что делал человек для себя и своей семьи, чем он жертвовал для этого – остается в памяти семьи и близких ему людей. А то, что он делал только для себя – уходит вместе с ним. То есть у каждого человеческого сообщества, страны, народа или семьи, есть своя память. Она сохраняется и живет только вместе с ними. Герои человечества всегда будут, только они меняются местами или на время прячутся в чулан. Часто из героев они становятся злодеями, потом опять святыми. Это совсем не их вина, ведь они жили как люди. Меняются ценности людей и общества. Или цвет стекол очков.

Закончил свою мысль Григорий напутствием потомкам: «Хочу, чтобы то, что мы пережили и испытали, послужило уроком всем, способным читать, слышать и думать. Ведь очень часто мы нарушаем принципы и нормы жизни, которыми должны руководствоваться, в угоду нашим желаниям и стремлениям».

Из воспоминаний Григория приведена небольшая история об его дяде, воспитателе императора.

В раннем детстве – ему было около семи лет – он впервые почувствовал страх, когда узнал, что его родители и он сам, в конце концов, умрут. Что их через какое-то время не будет, и можно даже сказать, когда их не будет. Достаточно прибавить сотню лет, и можно уже представить, что их всех не будет, ни отца, ни матери, ни братьев и его тоже не будет. А эти горы и стены, которые мы видим – будут. Будет море и синее-синее небо. И этот холодный страх настолько овладел им, что он сразу пошел к своему дяде, которого в семье считали самым умным в роду.

Дядю он нашел занимающимся с будущим императором Константином и его братом. Григорий, не замечая никого, подошел к дяде и сказал, что он хочет получить от него ответ на очень важный вопрос. Тот, взяв его за руку, с озабоченным видом вывел его в соседнюю комн ат у.

– Ну, что за вопрос? – серьезно спросил он.

– А правда, что мы все умрем? И вы, и мои родители, и я? – выпалил Григорий и прямо, со слезами на глазах посмотрел на своего дядю.

Дядя на мгновенье застыл, потом улыбнулся и, взяв мальчика за плечо, сказал добродушным, но учительским тоном:

– Григорий, не бойся, смерти нет. Люди, умирая здесь, на земле, уходят в другой, более справедливый и лучший мир. И там продолжают жить.

– Всегда? Все время? – несколько успокоившись, спросил мальчик.

– Всегда. Так что мы на этом свете живем временно. Один больше, другой меньше, у каждого свой срок. Но не надо ни уменьшать его, ни слишком увеличивать.

– То есть мы будем жить вечно?

– Ты очень сообразительный мальчик, – он обнял Григория и, приподняв, прижал к себе. Григорий надолго запомнил, как ему было уютно и хорошо у дяди на руках. Это были одними из ранних впечатлений детства, которые он помнил.

Но самое любопытное содержалось в одной научной статье, которую разыскал Альберт. Автор утверждал, что о личности Григория ничего достоверно не известно от других очевидцев. Некая фигура умолчания. Нигде он не фигурирует как лицо, близкое к императору Константину, кроме его собственных записок. Возможно, что рукописи написаны другим человеком, который по каким-либо причинам скрылся за именем Григорий. Хотя в целом эпизоды, связанные с падением Константинополя, подтверждаются другими историками и очевидцами.

* * *

Никаких рекомендаций Альберту больше от «Оракула перемен» не поступало. Он уже привык, что его кто-то направлял. Как бывшая жена, которая это делала чаще, чем компьютерная программа. С ней человек оказывается не одиноким в мире.