Оборот времен

Михаил считался очень общительным человеком в госкомитете, в котором они вместе работали. Любил рассказывать и знал массу анекдотов. Альберт помнил один из его анекдотов, который привел в бешенство начальника, отличавшегося всегда недовольным видом.

Хаммурапи, царю Вавилона (1760 лет назад), часто приходилось выслушивать жалобы его поданных мужчин, которые не могли больше терпеть указаний его многочисленных жен. Он приказал дополнить свой свод законов и выбить на каменном столбе дополнительный 283-й закон: «Женщина-начальница не имеет права быть в плохом настроении». Жены прочитали его и посчитали новый закон ограничением их прав. Почему мужчины могут себе это позволить, а мы нет? Наутро эта часть оказалась отколотой от стелы свода законов Хаммурапи.

Осколок нашли только в советское время. Историки-марксисты, прежде чем обнародовать находку, доложили Сталину. Насколько она соответствует курсу партии? Тот, прочитав перевод текста, долго курил трубку и наконец сказал: «Добейте клинописью в начале фразы, чтоб не заметно было: «В день 8 марта». И уберите слово начальник. Не лублу». Так появился женский праздник 8 марта. Но эта концовка не спасла Михаила. Начальник все принял на себя. У него была молодая жена, которая часто давала ему поручения. И Михаил встал на особый учет. Все неприятные задания были его.

После женитьбы Михаил как-то сразу стал более серьезен. Появились заботы, что подарить жене. По этому вопросу он даже обращался к Альберту. Ему очень хотелось купить дорогой подарок, при этом чтобы его стоимость укладывалась в скромный бюджет. Вскоре он стал интересоваться делами коммерческих структур. Потом он ушел от них. С тех пор Альберт с ним пересекался пару раз, встречаясь мельком в городе. Привет-привет.

В результате он оказался заместителем у руководителя холдинга «Призма», который занимал около 40 % рынка стекла для фармацевтической промышленности. Фирма производила стеклянные пузырьки и бутылки различной формы и видов. Поэтому те, кто знал его из коллег, называли Михаила «Пробиркой». Прозвище ему очень подходило. В его фигуре, которая была как бы одинаковой по всей длине, что-то напоминало длинную узкую пробирку.

Некоторые намекали на то, что это назначение он получил неспроста. За Михаилом тянулась некая темная история с распиской директора государственного предприятия, которую он вроде как купил у нужного человека.

Олигарх, так теперь за глаза называют бывшего директора, хотя он на два порядка не дотягивал до тех, кого в народе называют этим гордым именем, маленького роста, полноватый, с глубоко посаженными и настороженными глазами и постоянной улыбкой на круглом лице, заходил к ним в госкомитет, пытаясь получить госзаказ.

В самом начале перестройки, когда многие еще не знали, чем все это кончится, продал самое современное импортное оборудование на сторону по бросовым ценам как списанное. И получил за это хорошие деньги налом. Но по глупости оставил расписку. Он считал это обычным по тем временам бизнесом, поэтому и оставил расписку. В начале 90-х все, что делалось без стрельбы, действительно в глазах общественности выглядело по-честному.

Времена изменились, и это деяние получило определение «взятка». Затем, когда Олигарх попал в немилость у властей, всплыли его неприглядные делишки. Расписка оказалась в деле. Но Олигарх доказал, что не зря носит столь почетное звание, и дело прекратили.

Ничто в подобных делах не закрывается окончательно, только приостанавливается. Ждать долго не пришлось, оно приоткрылось ровно тогда, когда Олигарх стал бороться с конкурентами за очередной кусок госсобственности. Снова вытащили это дело, но расписка странным образом пропала из него. Это было в середине 90-х годов. Когда все продавалось. Следы терялись. А без расписки дело превращалось в литературное произведение на тему, что он вроде бы что-то взял или дал, но что, никто не видел.

Провели расследование, и оказалось, что с делом работало несколько следователей. Из них кто погиб в Чечне, кто уволился и живет за границей, а кто ушел на пенсию и сигналов не подает. Итак, в поле видимости на государевой службе оказались только двое, среди них один стал большим начальником, а другой сотрудником одной уважаемой силовой структуры. Конечно, мало кто из коллег верил, что они виноваты, и расследование опять закончилось ничем. Да и, собственно, никто не ожидал большего.

Толком никто ничего не знал. Но говорили, что Михаил каким-то образом помог Олигарху эту расписку вытащить у тех, кто ею владел. А тот, у кого она была, умер от инфаркта по дороге в отпуск.

Михаил позднее стал работать у Олигарха руководителем фирмы, а теперь где, Альберт не знал. «Даже не спросил», – подумал он. Его звонок сильно удивил Альберта.

Раиса о Доке