Оборотень моей мечты

Гордей приближался медленно, вразвалочку. Он немного припадал на правую лапу и это внушало надежду, что и его резервы не бесконечны. Нет, я не собиралась никого убивать, лишь показать хотела, что не всегда и не все решает сила. А еще хотелось достучаться до его сознания, внушить ему мысль, чтобы оставил нас в покое. Но сознание Гордея было наглухо закрыто. В нем бушевала ярость, и мои мысли отскакивали от него, как от бетонной стены.

Я слышала, как шевелится за моей спиной Калина, как он поднимается на лапы, трясет мордой в попытке прийти в себя. Чувствовала, как ему сейчас плохо и страдала вместе с ним. Но взгляда своего не отрывала от Гордея, который уже принялся «танцевать» вокруг меня, прицеливаясь к захвату.

Сразиться мне не довелось. Когда мы с Гордеем уже готовы были вцепиться друг другу в морды, дверь распахнулась, впуская рычащих медведей одного за другим. Они медленно наполняли комнату и выстраивались между мной и Гордеем, мордами — к нему и спинами — ко мне. Схватка подошла к концу, но победителем я себя не чувствовала. Кажется, мы с Калиной проиграли. Осталось только достойно принять поражение.

А потом что-то произошло. У меня на глазах Гордей из медведя превратился в человека. Даже сделал это элегантно, я бы сказала. Он лишь посмотрел мне в глаза, как голова закружилась в немыслимом водовороте. Больше я уже ничего не ощущала, по всей видимости, потеряв сознание.

Глава 21

Пробуждение свое не могу назвать приятным. Да и какое это пробуждение, если я буквально выползаю, выкарабкиваюсь из беспамятства. Цепляюсь за реальность, которая все время ускользает, а меня вновь и вновь засасывает куда-то далеко вниз. Каждый раз я падаю в колодец с головокружительной высоты. Но не долетаю до дна — какая-то сила вновь выталкивает меня на поверхность. Я словно прыгаю на огромном батуте, и каждый раз боюсь, что вот сейчас траектория сменится, и вместо того чтобы лететь обратно вниз я упаду на каменный пол и разобьюсь насмерть.

Я не упала… И скакать на батуте тоже перестала. Место экстрима заняла головная боль. Даже глазами вращать было больно, не говорю уже о том, чтобы пошевелить головой. Да что же это такое! Никогда еще я не была в таком паршивом состоянии. Даже с похмелья, в тот единственный раз, когда хапнула лишку Мартини, с подругами на пижамной вечеринке, чувствовала себя почти сносно, по сравнению с тем, что испытывала сейчас. А еще затекла спина, потому что лежала я на чем-то жестком и узком.

Куда на этот раз меня занесло? Вглядываясь в темноту и пытаясь разглядеть хоть что-то, я напрягла память. Телом пока шевелить боялась, потому что каждое движение отдавалось в нем болью. Лишь ногу решилась свесить и сразу же коснулась пола. Значит, лежу я на чем-то низком.

Последнее, что отчетливо помнила, как готовилась к схватке с Гордеем. И появились все эти медведи. А потом… дальше память обрывалась. По всей видимости, на меня воздействовали колдовством, и вот я здесь. Осталось выяснить, где именно.

От очередной попытки пошевелиться, тело прострелило болью, и я не сдержала стон. Но лежать и дальше становилось невыносимо. Надо было хоть как-то расшевелить себя. А для этого придется потерпеть. Сжав зубы что есть силы, я снова попыталась повернуться на бок. Боль была ужасной, и стонала я непроизвольно, но все же у меня получилось. Я села, свесив ноги, чувствуя, как мышцы постепенно расслабляются и возвращают эластичность. За спиной нащупала сырую и скользкую стену. Отдернула руку с омерзением. А сидела я на лавке, как тоже удалось определить на ощупь.

Где же я? Еще бы голова болела хоть чуть-чуть меньше, чтобы была возможность подумать. А она же, как назло, в буквальном смысле трещала, вызывая тошноту и слабость во всем теле.

— Чертова голова! — не выдержала и простонала я, обхватывая ее руками и прижимаясь лбом к коленям. — Невыносимо…

— Помнишь точку?.. Я надавил на нее, когда ты оборачивалась первый раз… Нажми…

— Калина?! — во все глаза уставилась я в темноту, откуда раздался такой знакомый голос. Только вот каждое слово давалось ему с трудом, и вместе со словами из груди вырывалось тяжелое дыхание.

Он не ответил, и я испугалась, что он потерял сознание. А может, даже умер… Нет! Этого не должно случиться! Точка… О чем он говорит? Пока не избавлюсь от боли, ему точно ничем не смогу помочь. Тут я вспомнила и прикоснулась пальцами к ключичной впадинке. Надавила что есть силы и чуть не раскрошила зубы от всепоглощающей боли.

— Мамочки! — проскулила, чувствуя, что с трудом удерживаюсь в сознании. Но уже в следующую секунду поняла, что стало гораздо легче. В голове просветлело, а мышцы перестало ломить и выкручивать.

— Полегчало? — снова донесся до меня голос Калины, в котором угадывалась улыбка. И я отчетливо представила себе его улыбающееся лицо. — Это побочный эффект сдерживающей магии. Гордей использовал запрещенный прием — наложил на тебя чары, чтобы ты не могла оборачиваться.