Оборотень моих кошмаров (СИ)

— Нет... — вырвалось из горло хрипом. — Уже нет. Пусть будет счастлива.

— Держись, пожалуйста. Приеду, как только смогу. Так что ты хотел мне сказать?

— Уже ничего.

В душе поселилась оглушительная пустота. Кира сделала аборт. Взяла и избавилась от того, чем мы пытались искупить свои грехи.

Пустота лопнула с хлопком, и вся ярость, тщательно скрываемая мною семьдесят два часа, обрушилась на тело. Я ураганом пронесся по дому, я молотил кулаками в стены, я сдирал со стен всё, что напоминало мне её.

Марина шмыгнула в ванную комнату, в которой я бессильно уставился в зеркало, которое видело слишком многое из нашего с Кирой прошлого. Девушка схватила меня за окровавленную ладонь, обернула её в махровое полотенце.

— Что ты творишь?! — охнула она.

— Уйди по-хорошему, — взмолился я.

— Нужно перебинтовать рану!

— ПРОВАЛИВАЙ!!!

Марина безропотно ушла, но вернулась спустя две или три минуты, вооруженная аптечкой. Я был не в силах сдвинуться с места и сидел на полу, уткнув лицо в ладони. Кровавое полотенце валялось рядом.

— Мне прекрасно известно, что у тебя нет никакого мужа-тирана, — пробормотал я, Марина промывала раны.

— И что с того? — Девушка подула на кожу перед тем, как намазать её йодом. — Это не значит, что я оставлю тебя наедине с помешательством. Ну, нет, я обязательно уйду, когда ты придешь в себя.

Наивность в ней сменилась жесткостью.

— Кроме того, — добавила она весело, — лучшей собутыльницы ты нигде не найдешь.

***

Не хватило бы никакого алкоголя, чтобы утопить всю ту ярость, что кипела во мне эти дни. Меня рвало на части, душило отвращением и ненавистью. Мне хотелось сорваться с места, найти того, на кого меня променяла Кира, и превратить его в кровавое месиво.

Я выбросил все её вещи, разорвал совместные фотографии. Выветривал её запахи и рычал от безысходности, когда находил новое напоминание о женщине, что раковой опухолью впилась в меня. Порывался уйти в запой, притащить одновременно с десяток одноразовых девиц, но Марина, которая поселилась в доме, не позволяла мне даже выйти наружу. Она искренне заботилась обо мне, насколько возможно заботиться о том, кто уничтожает себя сам.

А потом пришло полнолуние, и всё потеряло смысл. За день до полной луны меня скрутило нескончаемой судорогой. В голове потяжелело, вздулись вены, кости начало перемалывать ещё с утра.

— Убирайся, — приказал я Марине, которая с улыбкой готовила блинчики. — Теперь я не шучу.

Почему-то она не воспротивилась, только уточнила:

— Когда я смогу вернуться?

—  Послезавтра, — прохрипел осипшим от боли голосом.

Марина уехала, а я заперся в комнате, которая, черт возьми, насквозь провоняла Кирой. Этот запах не вызывал во мне ничего, кроме отвращения. Я смотрел на потолок, отсчитывал секунды до конца. В ушах звенело, кровь вскипала в венах. Каждая клетка тела молила о смерти. Боль не утихала, лишь нарастала. Тело словно прокалывало раскаленными иглами, кожу будто бы рвало на лоскуты. Каждый новый вдох опалял легкие.

Монстр во мне жаждал вырваться на свободу и утопить мир в людской крови. Сухожилия наматывало на невидимые жернова.

Так плохо мне было лишь однажды: в первое своё превращение.

Незавидна судьба оборотня: расплачиваться за потерю Стража возобновлением пытки.

А потом потемнело, и на волю вырвался волк. Я смотрел на мир его глазами, дышал его воздухом. Он когтями царапал стены, ломился в дверь всем телом, выл от тоски и своего безумия. Он скулил как жалкая дворняга и бессильно падал на пол, пытаясь залечить раны, которые ставил себе сам.

Да, если человеческая моя половина научилась мириться с потерей Киры, то волк — нет. Он, без сомнения, уничтожил бы любого, кто помешал ему достичь возлюбленную.

Хвала небесам, волк был надежно заперт в звуконепроницаемой комнате особняка.

***

Всё следующее утро я пролежал будто парализованный, не в силах двинуть ни одной конечностью. Руки, изодранные в кровь, дрожали. На стенах и полу обнаружилась кровь: зверь драл свои лапы зубами, пытаясь вырваться из плена бренного тела. Зверю было тяжелее моего, но именно мне пришлось расплачиваться за его страдания.

Только к полудню я сумел выползти в гостиную, шатаясь, по стенке, как смертельно больной. Я пытался подняться по лестнице к себе, когда зазвонил телефон.

— Да? — спросил сипло, на последнем дыхании. — Что?.. Где?.. Кто вы, черт побери?!

Часть 2. Глава 7. Накажи меня жизнью

  Свет ударил по глазам резью. Звуки прорвались сквозь туманную пелену, а вместе с ними пришла скручивающая боль в голове. Кто-то похлопал меня попеременно по обеим щекам, что мне не очень понравилось, и я попыталась укусить этого кого-то за палец. Человек грязно выругался, но дальнейшей расправы не последовало. Я сфокусировала взгляд, гадая, знаком ли мне человек, что стоит напротив.