Оборотень на щите

— Я сейчас уйду, — уронил Локки. — Хочу узнать, что там с Одином и Тором. Зря вы бросили божьи тела в Льесальвхейме, надо было прижечь их огоньком. Пометить владык Асгарда руной Фе… кстати, Ульф. Почему ты не приказал жене прикончить альвов? Дело-то простое — запечатать их милую долину перевернутыми рунами Врат и Путей, чтобы никто оттуда не вышел. Потом добавить руну Разрушения, усиленную руной Копья. Там горы, обрушиться могло все. Светлым альвам не помогли бы даже их тропы.

— Убивать, это дело мужчин, — резко ответил Ульф. — Возвращайся побыстрей, великий предок. Нам о многом надо поговорить.

Локки рассмеялся.

— А ты уже весь в нетерпении, потомок?

Следом Локки исчез, залив помост белой вспышкой. Ингульф, державший щит, тут же выдохнул:

— Великий предок?

Но спрашивать что-то еще оборотень не стал. А Ульф, обернувшись к крепости, рявкнул:

— Кто-нибудь, сбегайте за ярлами. Скажите, что конунг вернулся, и хочет их видеть. А еще я приказываю ярлам отправить половину дружин в город. Пусть разбирают завалы от пожаров, и высекают людей изо льда, если понадобится. Передайте ярлам, что за каждого спасенного я дам их воинам по две марки.

Света, слушая Ульфа, запрокинула голову. Ощутила затылком жар, текущий от его тела, подумала заворожено — да, конунг вернулся.

Но следом она устыдилась своей радости. Слишком много горя было вокруг. И крики людей только что стихли…

ЭПИЛОГ

Ночь, пропахшая горечью пожарищ, все тянулась и тянулась.

Пришли ярлы — те, кто мог ходить. Вместо остальных явились их подручные. Скаллагримма среди пришедших не было, и Света с грустью услышала, что он лежит пластом, обгорев в своем собственном доме.

Потом ярлы вместе с подручными поднялись на помост надвратной арки. Света к тому времени уже сидела на лавке, которую притащил Редульф — с головы до ног укутанная в теплые плащи.

Она по-прежнему прижимала ладони к щиту. Перед глазами ползли темные тени, и тянуло опустить веки. Сейчас ее не беспокоило то, что из-под плаща, наброшенного на голову, выбились слипшиеся полувлажные пряди. И все это под внимательными взглядами ярлов…

Ульф, встав рядом, начал рассказывать, как Хальстейн наслал огонь со льдом на города Эрхейма, но дротнинг Свейтлан его остановила. Ярлы, дослушав все до конца, рассыпались в скомканных благодарностях.

Хмурая угрюмость с их лиц не исчезла. Но на незрячее лицо нового конунга они смотрели уже не так настороженно. Больше поглядывали на дротнинг, на щит перед ней — и далекий, синевато-серый залив.

Им сейчас не до нас, мелькнуло у Светы. Они думают о том, что застанут дома.

Потом ярлы распрощались, пообещав Ульфу, что отплывут не раньше рассвета. А до того времени отправят на помощь людям Нордмарка всех воинов, стоявших на ногах — в придачу к тем, кто уже ушел в город.

Ульф, покончив с ярлами, дождался, пока они отойдут от ворот. Затем спокойно спросил:

— Что с луной?

И Света, стряхнув с себя измученное оцепенение, посмотрела вверх.

Ущербный диск луны за это время опустился ниже. Но надкусанный круг бело-серебряного сияния остался в том самом месте, где появился изначально. Сиял в сером небе, обведенный с краю мутной лункой — ломтиком сдвинувшейся луны.

— Луна скоро закатится, — быстро сказал Ингульф, стоявший перед Светой со щитом в руках. — Но свет ее висит на месте. Как гвоздем прибитый.

Ульф повернулся к Свете. Пробормотал, возвышаясь над ней и слепо глядя поверх ее головы:

— А потом люди скажут, будто волки ночью украли солнце. И подвесили у себя над головой.

Губы его скривились в скупой ухмылке. Света в ответ неуверенно улыбнулась. Проговорила, глядя на мужа — и ища в нем прежнего улыбчивого Ульфа:

— Я хотеть сказать нет…

Потрескавшиеся губы на красноватом лице раздвинулись чуть шире. Он явно собрался что-то сказать, но тут над помостом полыхнуло. И в шаге от Ульфа возник Локки.

— Твоя стража закончена, жена волка, — объявил Локки, одарив Свету веселым взглядом. — Тела Одина с Тором закоченели. До сведенных рук. Они уже перешагнули черту, и чужая смерть их не спасет. Все, наконец-то. Рок богов с запозданием, но прикончил асов, много веков живших без жертв. Ну, потомок, побеседуем? Человеческий городишко сейчас зализывает раны, ты тоже можешь отдохнуть.

Ульф кивнул. Сказал, по-прежнему глядя поверх Светиной головы:

— Опусти руки. Ингульф сожжет этот щит, а я отведу тебя в опочивальню. Ты пока передохнешь…

— Нет, — выпалила Света. — Вы побеседуем с я. Мне тоже надо спросить.

Лицо Ульфа перекосилось.

— Думаешь, сумеешь это скрыть? — по-прежнему весело спросил Локки.

И Света вдруг вспомнила, как муж когда-то промолчал о том, что не может носить серебро. Ульф опять что-то скрывает?

Она сгорбилась еще сильней, опустив руки, трясущиеся от усталости. Колени, которых коснулись ладони, сразу укрыла тьма. Свет, лившийся с небес, погас…

— След остается всегда, — внезапно обронил из темноты Ингульф.

И отступил к боковой лестнице, унося с собой щит. Ульф рычаще выдохнул. Потом велел:

— Отведи нас в какую-нибудь опочивальню, отец лжи. Там и побеседуем. Дай мне руку, Свейта.