Оборотень на щите

Морду его покрывала русая шерсть, в лапах был зажат меч. Оборотень, по-звериному пригнувшись, стремительно долбил лед. Сталь непрерывно звенела, ледяная крошка летела веером.

С помоста в дыру тут же спрыгнули двое волков. Приземлились на лед и тоже врезали по нему клинками.

— Где отец? — хрипловато спросил Ульф. — И дядя?

Застрявший в глыбе льда полузверь клацнул клыками, обретая лицо Сигульфа. Сдавленно рыкнул:

— Брат? Ты? Не в шкуре? Она все-таки…

Сигульф смолк, точно подавившись словами.

Хоть что-то постоянное в этом мире, мелькнуло у Светы. Сигульф по-прежнему не выносит свою невестку.

— Где отец? — нетерпеливо повторил Ульф.

— Там, — Сигульф кивком указал куда-то вправо. — Я оставил его под присмотром трех парней, когда все началось. Сам кинулся во двор, и тут прихватило…

— Ничего, тебе помогут, — как-то бесстрастно сказал Ульф. — Да и лед уже тает. Свейта, помнишь лицо моего отца? Открывай проход к нему. Редульф, поищи в крепости пару сухих плащей для моей жены. И какую-нибудь тряпку для меня. Об остальном поговорим потом.

Локки издал короткий смешок. А Света подумала — с Локки нельзя откладывать на "потом". У него есть дурная привычка исчезать по собственному желанию. Вопросов к нему накопилось много. Правда, сначала надо узнать, что с отцом Ульфа…

Она поспешно вспомнила лицо свекра. Затем дяди своего мужа, Берульфа.

Свекор был без сознания. Но его не затронул ни огонь, ни лед. Берульф наполовину обгорел, и его уже обмазывали темной, влажно блестевшей мазью. Ульф, принюхиваясь к запахам, отдал пару приказов. Следом повернулся к Свете.

Она тут же шевельнула рукой, уводя запястье от ладони мужа, державшей лоскут с руной Врат. Спросила, оглянувшись на Локки:

— Я хочу знать… чей тут щит? Новый, от Ульф?

— Нет, конечно, — радостно провозгласил Локки. — Это щит старины Олафа. Как ты думаешь, почему прежнего конунга убили, не пролив ни капли крови? Тайно убрав его из опочивальни, и спрятав труп от людских глаз?

— Без труп он не мертвый, — пробормотала Света. — Он пропасть.

— Верно, — одобрительно заметил Локки. — И только собрание ярлов могло объявить Олафа умершим. Это значит, что ярлы отплыли в Нордмарк, оставив на воротах своих городов щиты старого конунга. Ведь он всего лишь пропал. Затем альвы с их глазастыми серьгами помогли Хальстейну расписать щиты отца кровавыми рунами. Всего за пару ночей…

— Ты и об этом знал, — недобро сказал Ульф.

— До меня дошли слухи, — отрезал Локки. — После этого Хальстейну оставалось сделать немногое. Он пришел сюда в нужную ночь, когда новый конунг из крепости уже сбежал, а стены охраняли люди. Хальстейн заменил щит Ульфа, который успели повесить в Нордмарке, на щит старого конунга. Возле него, между прочим, успели пройтись очень многие, и он был куда опаснее щита нового конунга. Затем Хальстейн вырезал руну Одал на щите Нордмарка, принимая наследство отца… пусть и в виде щитов. Ну а потом настал черед Исс и Фе. Черед Льда с Огнем.

Света вздрогнула от холода, и Ульф внезапно очутился у нее за спиной. Обнял сзади, обхватив красноватыми огромными руками, прошептал:

— Хватит…

— Нет, — перебил его Локки. — Продолжай держать ладони на щите, женщина из Мидгарда. Сейчас важно время. Альвы не зря так спешили. Боюсь, Один с Тором еще могут ожить, если получат жертву из твоего мира.

Света кивнула. Ульф сзади пробурчал:

— Плащи сейчас принесут. Что ж, отстоим стражу… жена.

Локки фыркнул.

— Скажи вот что, отец лжи, — обронил Ульф. — Почему Хальстейн не нарисовал у себя на коже перевернутую руну Врат? Он мог начертить опрокинутую Тфурисар хоть на пятке, хоть на локте. И уж потом хвататься за руны Льда и Огня. Под защитой, не боясь того, что к нему заявится мастерица рун со спутником.

— Это и впрямь загадка, — ответил Локки. — Но…

Отец лжи развернулся и шагнул обратно к телам, валявшимся на помосте. Перевернул один альвийский труп, пнул другой, расчищая небольшой пятачок на настиле. Крикнул:

— Хальстейн стоял примерно тут. И на ногах у него нет сапог. Думаю, это неспроста. Здесь все залито кровью альвов… но я уверен, что конунгов сынок тоже пометил эти бревна своей кровью.

— Конечно, пометил, — бросил Ульф. — Я Хальстейна там и завалил.

Локки отозвался, уже возвращаясь:

— Я о другом. Ты заметил, что на Хальстейне нет сапог? А сотворение моста шло в стороне от мастера рун с его щитом. Хальстейн стоял над воротами, а мост Биврест выплавляли там.

Локки кивком указал на рыночную площадь. Жизнерадостно добавил:

— Значит, Хальстейну нужно было передать на площадь силу, которую он выдаивал из людей. Владыки Асгарда могут отсылать силу жертв в другие миры — но сами высасывать ее издалека они не способны. Думаю, Хальстейн им с этим помогал. Поэтому ноги у него босые. Он стоял на руне Врат, удерживая открытым проход, через который сила умирающих душ утекала к асам. Иначе никак. И тогда перевернутый знак Врат мог только помешать.

Тут нам повезло, решила Света.

Впрочем, она все равно открыла бы проход. Не к Хальстейну, так к Ингульфу. Только времени ушло бы больше, и больше народу погибло бы…