Оборотень по наследству

– У нас против него сила и правда, – возразил охотник. – Божье слово и забота о ближних! Нельзя, чтобы этот монстр в поселок повадился. А ему по ходу крови хочется.

– Ох, Савелий, подбил ты меня на авантюру! Ну, что мы тут вдвоем сделаем? А если опять дождь пустится?

– Хватит ворчать, копай! Мы зря время теряем.

– Ты кому-нибудь говорил, что мы на погост пойдем?

– Только ментам. Я им предлагал раскопать могилу под камнем, но они даже слушать не захотели.

– Их сюда кнутом не загонишь, – вздохнул Лютиков. – Значит, нас никто не выручит, если что. – Он помолчал, прислушиваясь к шуму ветра, и спросил: – Ты молитву читать умеешь?

– Самую простую… «Отче наш».

– Читай! – скомандовал кладоискатель. – Господь нас прикроет. Воля его вездесуща!

Савелий забормотал слова молитвы, но в его груди разрастался страх. Казалось, они с Лютиковым на погосте не одни. Кто-то наблюдает за ними из окружающего мрака: прячется в развалинах или за деревьями, в темных, дышащих опасностью зарослях.

– Ты свой тотем зачем набивал? – в сердцах повернулся он к товарищу. – Для оберега… или для прикола?

– Для прикола, – огрызнулся Лютиков. – И вообще, надо выбирать, тотем или молитва! Либо одно, либо другое!

– Вали кулем, потом разберем…

У Савелия по телу бегали мурашки, во рту пересохло. Незримый наблюдатель приводил его в ужас. Сказать об этом он постеснялся. Лютиков начнет подкалывать, зубоскалить, ославит потом на всю округу.

– Ты как хочешь, а я сворачиваюсь! – выпалил кладоискатель, испытывая тот же необъяснимый страх. – Я в ловцы оборотней не нанимался. Нам с тобой больше всех надо? Да?

Он очистил лопату от налипшей земли и сердито уставился на охотника. Тот махнул рукой и последовал его примеру. Копать в самом деле трудно, грунт вязкий, как смола, ползет, затягивает.

– Ружье не забудь, – буркнул Лютиков, которому не терпелось покинуть это зловещее место. – Зря только изгваздались! Говорил я тебе, ни хрена не выйдет. А ты уперся рогом…

Едва Савелий взялся за двустволку, как в развалинах раздался шорох…

* * *

Выступление Ирины очаровало гостей. Она проникновенно читала стихи Гумилева и Ахматовой, трое зрителей восторженно хлопали.

Доктор был восхищен без притворства. Ирина полностью соответствовала его идеалу прекрасной дамы, – романтической, нежной, сдержанно страстной и красивой той особенной красотой, которую воспевали поэты серебряного века. Вообразить такую женщину в постели во время секса казалось ему кощунством. Его обожание было исключительно платоническим.

Полухин, похоже, не понимал истинных помыслов Антона Петровича и мучительно ревновал. С каждой минутой он все сильнее возбуждался, ерзал и поглядывал на часы.

«Вероятно, не чает отправить нас восвояси, – подумал Илья. – Но вежливость не позволяет ему напомнить нам, что пора и честь знать. Бедный!»

Илья хоть и поддался магнетизму момента, но продолжал контролировать ситуацию. Его ум оставался холодным и внимательным, тогда как сердце переполнилось эмоциями. Ирина была дивно хороша! Будь он режиссером, взял бы ее на роль роковой женщины. К сожалению, не ему принимать решение. Да и Полухин поднимет бунт.

– Такое сокровище нельзя скрывать в глуши, – заметил он. – Это преступление перед обществом и перед талантом вашей супруги.

Хозяин дома сделал вид, что не расслышал.

Воронины не присутствовали на этом импровизированном концерте. Их, собственно, и не звали. Илья догадывался, что управляющий переживает это как оскорбление.

Доктор первым поднялся с места, подошел к Ирине и поцеловал ей руку.

– Это было великолепно! – воскликнул он. – Великолепно! Вы доставили нам неимоверное удовольствие! Давно я не испытывал ничего подобного. Каюсь, не читаю поэзию! Все больше медицинскую литературу штудирую. Но обещаю исправиться. После сегодняшнего вечера непременно!

– Благодарю тебя, дорогая, – обратился к жене Полухин. – Вижу, как ты устала. Скоро полночь! – недвусмысленно добавил он.

– Да, да, – засуетился Антон. – Вам пора отдыхать, Ирина. Мы будем собираться домой.

Илья исподтишка наступил ему на ногу, напоминая, что намерен остаться здесь. Доктор весь вечер подыскивал подходящий предлог, но так и не осмелился заговорить об этом. Теперь время поджимало, и он растерялся. Отступить невозможно и попросить за друга неловко. Полухины могут воспринять это как наглую бесцеремонность.

Между тем сценарист в Илье прикидывал, какой сюжетный ход можно придумать, исходя из сложившейся ситуации. Ему не хватало интриги, конфликта. Взять и просто разойтись? Без всякого хоррора?

Он не привык давать заднюю даже в безнадежных обстоятельствах. Если ничего устрашающего не произойдет, хоть самому создавай экстрим. Но как?

– Я вас провожу, господа, – заявил Николай, поторапливая гостей. – Отведу жену наверх и вернусь.

– Выпьем на посошок? – с улыбкой предложил Илья.

По лицу хозяина пробежала тень недовольства, но он натянуто улыбнулся в ответ и кивнул.

– Разумеется! На улице такая погода, что без ста грамм лучше не выходить.

– Да, ветер крепчает, – заметил Антон. – Проселок наверняка залило. Что, если машина забуксует?