Оборотень (СИ)

— Стой, где стоишь! — преграждаю рукой к себе путь. — Не смей подходить ко мне! — идет, словно не слышит.

Хватило же наглости приехать за мной, после того что сделал. Таким хитрым способом вызволить из дома. Зачем было так заморачиваться? Выжидать время, ползать под моим окном в темноте, кидать камни. Он мог просто связаться со мной телепатически, как это делал раньше в лесу. И звонить не пришлось бы! Но этот нагадивший лис, прекрасно понимает свое поведение и хорошо оценивает всю ситуацию, раз проделал такой длинный путь.

— Роберто, не трогай меня, — пытаюсь сдержанно сказать, вот только не очень получается. Злость кипит, комок в горле душит, что нормально не высказать — слезы хлынут не спросив.

— Я Ларе голову оторву за то, что влезла, — нежно ладонью ведет по щеке, трется носом о мой нос.

— За то, что помогла выбраться из лап террористов в белых халатах, которых ты на меня натравил? — голос задрожал, не могу сдержать обиды.

— Что ты такое говоришь? — пытается поймать мои губы. Как же меня достало его лицемерие! Сейчас начнет отпираться и говорить, как он любит меня и что ему важна наша семья. — Разве я мог? — ухмыляется и так не искренне звучат слова.

— Как неудобно-то получилось, скажи блондинчик, — губы нервно кривятся в улыбке, а перед глазами темно, чувствую только его запах. Сногсшибательный одеколон, вот только во мне все так остыло к нему, что это теперь совсем не трогает. А даже наоборот, начинает подташнивать. Тошнит от лжи, от не настоящих эмоций, от прикосновений, которые сулят ничего хорошего. — Кто же знал, что возьмет и поможет презирающий меня человек?! Удар ниже пояса!

— Не неси чушь! — не выдержал и встряхнул меня за плечи. А вот и настоящий Роберто — грубый и злой.

— Чушь?! — пытаюсь отпихнуть его от себя. — Ты отобрал у меня детей! Бросил меня одну в больнице! И это я здесь несу чушь?! — смотрю в голубые глаза, которые загораются от злости в темноте. — Ненавижу тебя!

— Ненавидишь? — с болью в голосе. — А когда в последний раз ты ко мне хорошо относилась? Хоть раз чего доброго сказала в мой адрес? На мое присутствие ты только фыркала и огрызалась на каждое брошенное мною слово. И все это не один, два дня, а длится с того момента, когда я тебя снял с автобуса!

— Не нужно было вытаскивать меня тогда с автобуса! — рыкнула вспоминая тот день. Не появись он тогда, все пошло бы по-другому. Уже давно бы с Джексоном наладили наши отношения…

— Эмили! — кричит мне в лицо. — Я живой! Я тоже живой человек, как и ты! У меня есть чувства, есть сердце, которое также бьется, как и твое! Как ты не поймешь, мне больно, обидно! Я пытаюсь перетерпеть, пережить те невзгоды, которые между нами. Стараюсь простить твое увлечение к Джексону, захоронить поглубже и не вспоминать. Но твои слова и твои действия бьют меня, убивают меня. Но я снова просыпаюсь утром и переживаю одно и тоже, день за днем. И плевать я хотел на эту дуру рыжую, пусть катиться к чертям! А ведь твое отношение такое из-за него! Ты всё рассчитываешь, что увлечение Джексона перерастет во что-то большее и более серьезное? Ты же его ждала здесь увидеть?! Всё летаешь где-то в облаках. Спорить буду, а он за всё время даже не позвонил тебе, — слушая исповедь Роберто, многое сказанное трогает за живое. Мне стыдно и берет обида на себя за него. Во многом он прав — я не справедлива к нему, причем постоянно. Но как речь зайдет о Джексоне, так он начинает выворачиваться и врать. Или может он ещё не знает, что Джексон вернулся или что заезжал ко мне утром? Или это очередная защитная реакция, в которой он пытается казаться лучшим для меня?

— А как насчет того, что ты забрал детей, не сказав ничего и перестал вообще появляться? — с трудом пытаюсь пойти на встречу и выяснить, что он вообще задумал?

— Скажи тебе, так ты бы в бешенство пришла! А приходить и каждый раз слышать, как ты меня презираешь и ненавидишь? Прости малыш, но на это и у меня больше сил нет, — глубоко вздохнул и держась за мои плечи наклонил голову вниз. — И не собирался я отбирать их у тебя. Это не просто дети, это волчата. Маленькие сверхъестественные существа, которых нужно было отдалить от обычных врачей, которые не обнаружили их необычность. Думаю, ты бы тоже не захотела, чтоб кто-то начал изучать их, ставить опыты, как над подопытными кроликами? — тихо шепчет и так убедительно.

— Нет, конечно, — мотаю головой в ответ. — Ты бы мог это всё сказать, ещё тогда!

— Будто ты мне доверяешь! Теперь у тебя в доверии только волшебник Джексон, который своим появлением, машет волшебной палочкой и ты сходишь с ума. Веришь теперь ты только ему… — у кого-то походу от ревности крышу начинает сносить.

— А когда-то верила тебе! — перебиваю. — И ты не хуже него махал своей волшебной палочкой…

— Хочешь, поедем прям сейчас к малышкам? — умело сменил разговор, зная поругаться недолго.