Оборотень (СИ)

— Прости меня за грубость и всё гадко высказанное тебе, — прижимаюсь к макушке щекой и пытаюсь проглотить слезы, которые предательски потекли по щекам. И когда я успела стать такой сволочью, которая вот так играла и издевалась над чужими чувствами? — Я правда не хотела тебе делать больно. Мне так жаль, что всё так вышло, — взахлеб реву, но пытаюсь высказать свои извинения.

— Эмили скажи, что ты меня не ненавидишь, — поднимает голову и смотрит на меня глазами полных слёз. — Неужели я так противен тебе? — сердце пропустило удар, а следующий был самым больным.

— Нет, — закусываю губу, а слёзы только хуже потекли. — Это всё эмоции были! — обхватываю его грудь, прижимаясь крепко, чтоб только он больше не видел моего зареванного лица. — Пожалуйста, прости меня, — слышу, как сильно бьется сердце в мощной груди, как сталь. И после его слов, кажется, что сердце разрываясь трепещет, требуя пощады от меня.

— Малыш ты нужна нам, ты нужна мне, нужна девочкам. Ты такой же полноправный член нашей семьи Ливертон, как любой другой из нас. И я больше не собираюсь тебя принуждать жить с нами, тем более запирать. Тебе выбирать, что делать и как быть, — шепчет крепко обнимая.

— Я хочу к девочкам, — поднимаю глаза на него, шмыгая носом, чтоб не потекло то, что здесь совершенно не нужно.

— Поехали! — кивнул и улыбнулся добро.

Я быстро запрыгнула в салон, пристегнулась и вытерла мокрые щеки. Роберто одним поворотом ключа завел машину и кинул взгляд на меня. Я улыбнулась ему сквозь опухшее и хмурое лицо. Откинулась поудобнее на спинку и приготовилась к скорости, которую обычно выдавливает Роберто из своей спортивной красавицы.

— Скучал по твоей довольной улыбки, — дернул рычаг скорости и выдавил педаль, что меня вдавило в сиденье.

— А фары не надо включить, — глубоко вздохнула, сжимаясь вся. Напряглись бедра от скоростного дискомфорта. Я конечно знаю, что он своим волчьими глазами видит лучше в темноте, чем я днем. Но самовнушение никто не отменял, которое пугает и накручивает.

— Эмили Браун, вы снова боитесь? — укоризненно посмотрел и снова отвернулся. Но фары включил, чтоб мне было поспокойнее. — Когда я рядом, бояться нечего!

— Если только не тебя самого, — с облегчением выдохнула и откинула голову. В свете прожекторов понеслись мимо столбы, постепенно сливаясь воедино.

— Драматизировать твой конек, — шепнул и продолжал смотреть на дорогу.

Я не стала ничего больше отвечать. Сейчас главным моим желанием было увидеть девочек. С ума схожу от разлуки с ними. Когда же прижму малышек к себе? Грудью конечно не покормить, молоко высохло. Но думаю девчата не обидеться на меня, это же все-таки волки. Небось, уже какой мясной мишурой накормили.

Длинная и темная дорога. Приятный запах кожаного салона и тепло от печки, раскрепостило и расслабило. Роберто пытается шутить и хоть как-то поддерживать разговор, а я с трудом улыбаюсь на дурацкие шутки. И такое ощущение, что кто-то сверху смотрит на меня, на всю эту картину и смеется. Потешается, глумится, дергая за ниточки, которыми обреченно связаны. Кто он там? Кукловод или жестокий учитель жизни? Каждый раз думая об одном, он мне подносит совершенно другого брата. Специально? Зачем? И эта пословица в народе: «Что не делается, то к лучшему!» Но поверь, это лучшее каждый раз становилось одним из худших кошмаров! Мы все запутались, все устали! Все боимся чего-то и злимся как на всех вокруг, так и на самих себя: за меланхоличность, за слабохарактерность, за трусость. Что нам делать, как быть дальше? И чувствую, что мой шаг навстречу Роберто, это снова по пояс в болоте. В болоте, в котором мир облит серыми цветами, от которых тошнит. Воздух наполнен ядовитыми газами, без которых нельзя, а с ними невозможно жить.

— Они в нашей комнате, — машину аккуратно паркует во дворе. Непонятный холодок пробежал по телу и кольнуло глубоко внутри. К чему бы такие переживания, когда я уже рядом? — Не нужно бежать сломя голову! — только хотела выскочить из машины, как Роберто дернул назад.

— Я не бегу! — нервно усмехаюсь, пытаюсь оправдаться. — Я…

— Веди себя естественно, спокойно. Они от тебя никуда не денутся, — входит в личное пространство, но я тут одергиваю.

— Ты приехали сюда обжиматься у тебя в машине или все-таки? — киваю на дом, в который мне действительно не терпится войти.

— Все-таки, все-таки… пошли! — глубоко и недовольно вздохнул.

Вышли из машины. Как он и хотел, решила не вбегать в дом, а подождать его. Медленно вразвалочку и направился к двери, расправляя ладонь внизу, тем самым намекая на то, чтобы я взяла его за руку. Но я же подняла глаза на балкон той комнаты, где жила с Роберто, как он ее сейчас назвал «Нашей». Вслушивалась и всматривалась, будто кто-то мне оттуда помашет. Сделала невинный вид, пусть он подумает, что я с тормозила, а не проигнорировала снова.

— Ты идешь или тебя закинуть на балкон? — рыкнул Роберто, стоя в дверях.

— Иду, — кивнула и вошла в дом.