Оборотень (СИ)

– Да. И нигде не бывает лучше гостей, чем в 3олотом Ягненке. Там всегда битком набито. Знаменитый д-р Гэммонд принимает там своих пациентов… здесь собираются все умные люди. Вот из-за чего милорд Сондерланд оказал протекцию, чтобы меня взяли сюда. А как вы попали?

Анна рассказала, и тут Джен воскликнула:

– Ну, так мы будем друзьями, и станем рассказывать друг другу все наши секреты. Вы и протестантка к тому же. Вы будете со мною, а не с Дюнор или Бриджмэн; я их терпеть не могу.

Хотя Анну и не особенно привлекала новая дружба и она совсем не намеревалась рассказать Джен Гёмфрис все свои секреты, или поклясться с ней в ненависти к остальным их подругам, но она ответила ей серьезным тоном, что, надеется, они будут друзьями и станут поддерживать друг друга в своей вере. Она была рада появлению мисс Бриджмэн, которая пришла отдохнуть до часу, когда ее должны были разбудить. Как предсказывала Джен, утром только м-рис Ройер и Анна остались с ребенком, все же другие ушли к обедне. Потом следовал завтрак и прием у его высочества, продолжавшийся, как и в предыдущий день, до обеда; время после обеда прошло так же, за одним исключением, что по случаю хорошей погоды ребенка вынесли в сад, причем его сопровождала вся состоящая при нем свита.

Анна уже начала думать, что если такой должна быть вся жизнь во дворце, то она сделала большую ошибку. Ее далеко не привлекали подруги, хотя мисс Бриджмэн, ввиду ее знакомства с людьми хорошего круга, и предлагала ей дружественный союз, закрепив его тем, что они должны были называть друг друга Ориана и Порция.

Глава XVI ИНТРИГИ

Когда Анна Вудфорд стала приходить в себя от тех ужасных впечатлений, которые она получила перед отъездом из Порчестера и, начала яснее сознавать окружающее ее, в ней пробудилось одно преобладающее чувство разочарования. Если бы предыдущий удар не способствовал отчасти притуплению ее прежних стремлений и надежд, то она почувствовала бы это гораздо ранее и сильнее; но теперь ей ясно представлялось, что она по своей вине попала в такое унизительное положение, из которого, по-видимому, не предвиделось выхода к лучшему. Джен Гёмфрис была безобидная, но глупая девочка, хотя не очень избалованная, но проникнутая мещанской пошлостью.

Образованность была тогда не в моде, и Эстер Бриджмэн, стоявшая выше ее по происхождению и воспитанию (ее отец был городской адвокат), немногим превосходила ее по образованию и думала только о своем личном успехе. Полина Дюнор была далеко выше остальных, но она, казалось, жила особою жизнью, мало интересуясь своими подругами и всем окружающим, вся погруженная в свою религию и думая только об одном, чтобы привлечь их в свою церковь. Детская представляла собой совершенно отдельное учреждение при дворе: никаких отношений с лицами, посещавшими его, не существовало; их только видели мельком из окна или когда они являлись в приемной на поклон маленькому принцу. Что до книг, то единственный том светского содержания, виденный Анною в Вайт-Голе – была Партенисса. Свод мнений покойного короля о преимуществах католицизма был всюду в изобилии, и переход в католичество был единственным путем к разным милостям и повышениям.

– Не бросайте это, подобно горячему каштану, – сказала ей Ориана. – Все так делают сначала, но в конце концов все приходят к одному.

Анна ничего не сказала на это, но ее кольнуло в сердце при воспоминании о предостережениях ее дяди. Но, конечно, она могла надеяться достигнуть успеха другими способами – недаром же она была красивее и образованнее всех остальных; хотя в настоящее время это приносило ей мало пользы, и никто из высших не обращал на нее никакого внимания. Разве принцесса Анна вспомнит о ней, и для нее, конечно, будет безопаснее в протестантском доме, и дядя тогда может быть спокойнее на ее счет.

Принцесса находилась в Бате, когда она приехала, но в конце недели ее ждали в Кон-Пит (пристройка к Вайт-Голю), где жили принц и принцесса Датские; и через некоторое время состоялось их посещение детской. Стоя в полном параде позади леди Повис, Анна увидела полную фигуру молодой женщины, которую она знала ребенком, хотя и не лишенную известного достоинства, но по красоте и грации далеко уступавшую высокой, стройной леди Чорчиль, живые синие глаза которой проникали везде. Сердце Анны забилось в радостном ожидании, что принцесса вспомнит маленькую девочку, с которой она когда-то играла. В выражении лица принцессы, впрочем, не видно было добродушия; губы ее были сурово сжаты, и она даже не удостоила поцелуя своего маленького брата.

Королева устремила на нее взгляд, полный ожидания.

– Не правда ли, он похож на короля?

– Г-м! – отвечала принцесса Анна. – Я не вижу сходства ни с кем из нашего семейства.

– Но посмотрите на его маленькие ногти, – сказала королева, разжимая маленькую ручку на своем пальце. – Посмотрите, они такой же формы, как у его отца! Сокровище мое, ты можешь обнять меня!

– Вот мой брат Эдгар – тот был красавец, – сказала принцесса. – Он был вылитый отец; но что можно сказать о таком несчастном маленьком создании!