Оборотная сторона любви. История расставаний

Чувства теплятся еще пару лет. Но правда необходима, и после долгой агонии, в страданиях делается решительный шаг. Когда в январе 1928 года Валери наносит Катрин визит, она внезапно заявляет: «Однажды утром я навсегда прогнала Любовь». Так закончились семь лет романа, семь лет комедии, по ее словам, «семь лет, потребовавшиеся, чтобы узнать, что все, что было, не имеет значения». Он теперь всего лишь Другой, неверный. Другой пишет ей письма, но она отправляет их обратно, не распечатывая. Он искажает почерк, чтобы усыпить ее бдительность, просит написать адрес кого-то другого; она разгадывает его уловки. 15 мая у нее вырывается гневный возглас: «Вы не имеете права вновь появляться в моей жизни после такого конца такой любви. Я имею право на собственную тьму…» Дальше идут горькие упреки: «Вы заставили меня поверить, что в вашей жизни ничего нет — ни любовницы, ни жены, ни друга, ни друзей, ни сестры, ни компаньона. И после этого вы на семь лет из милости вводите меня в свою жизнь…»

Роман закончился банально. Катрин знает, что она не «единственная», и их любовь потеряла для нее всякую ценность. Даже прошлое не может быть спасено. Спустя полгода письма гениального неверного любовника будут сложены в коробки и запечатаны. Потому что Другой пишет еще и еще. Рана не затягивается: «Когда это кончится? Я хочу забвения», — жалуется она в феврале 1931 года. Годом позже она получает еще одно письмо, которое летит в канализацию. Наступили грусть и усталость. Ей остается жить всего три года. После ее смерти нотариус сжигает большую часть их переписки — такова была просьба покойной. Поль Валери облек в слова отчаяние поруганной любви, превратившейся в омерзение: «Сильнее всего ненавидят друг друга те, кого разделяет лишь бытие; те, которые прекрасно понимают друг друга, которые в глубине души догадываются, что они по сути своей одно и то же существо» («Тетради», VIII). Когда наступает разрыв, все, о чем думалось, что было пережито, что было общего, теряет смысл для обоих. Независимо от того, наступает выздоровление или нет, остается что-то неистребимое, какая-то заноза в сердце, что вызывает сомнение, иногда стыд, меняя взгляд на себя и на окружающий мир.

Так что же, любовь — лишь иллюзия, провалившийся из‐за своей неприменимости в обществе проект, плохо подстраивающийся под современный, динамичный, гибкий и техничный мир? Необузданные страсти в большей степени отчуждают, чем освобождают, и любовная экзальтация не создана для того, чтобы длиться вечно. От любви требуют всего, пытаются найти в ней свою идентичность и ориентиры для себя. Возможно, стоит покинуть великий миф западного мира о «шумной любви», задается вопросом Франсуа Жюльен. В культурно-историческом эссе о «жизни» («Об интимном», 2013) философ предлагает иначе подойти к любви и любовным отношениям: «путь личных переживаний», по его мнению, это то, что создает союз, сохраняющий особенности каждого, путь, который следует наметить неявно и деликатно; путь, восходящий к Руссо и романтизму. Родство душ ведет к интимной близости, сладостная близость любовников-заговорщиков становится «убежищем», помогающим мирно жить вдвоем посреди потрясений века. Интимность не бросается в глаза; она придает ритм всем ничтожным или важным событиям повседневной жизни и в конечном счете уничтожает границу между другим и собой, между внутренним и внешним. Но в то же время партнерам важно уметь делать паузы, разыгрывать расставание, чтобы оживить желание.

Разрыв наступает, когда рушится или становится вязкой интимность. Оставшись в одиночестве, надо обрести себя, очистить место и научиться жить одному. Это драматическое испытание, которое часто требует помощи. В то же время брошенность помогает открыть себя миру, а в долгосрочном плане обнаружить в себе таланты, о которых не подозревал. Пространство одиночества может превратиться в личное пространство, потому что «мы обладаем множеством идентичностей, которые могут расцвести благодаря разрыву отношений», отмечает философ Клер Марен («Разрывы», 2019). Технический прогресс XXI века, возможно, создает новый гуманизм, открывая небывалый доступ к встречам и давая возможность свободно и конструктивно высказываться. Количество разводов, напротив, говорит о живучести веры в существование в паре и о надежде на длительность этого существования — при условии, что любящим людям удастся достучаться до внутреннего мира друг друга и между ними возникнет настоящая близость.