Оборотная сторона полуночи

– Ты не пожалеешь, милый. Это я тебе обещаю, – заверила его Ноэль.

* * *

Кэтрин перестала различать суточный ритм времени. Оно потеряло для нее смысл. День и ночь слились воедино. Ларри теперь почти не появлялся дома, а она уже давно не встречалась с друзьями, потому что у нее не осталось сил объяснять окружающим постоянное отсутствие мужа и одной видеться с людьми. Граф Паппас пять-шесть раз пытался назначить ей встречу, но в конце концов отказался от бесплодных попыток. Кэтрин воздерживалась от прямых контактов со знакомыми и общалась с ними только по телефону или с помощью писем и телеграмм. Оказавшись с кем-нибудь лицом к лицу, она как-то немела, произносила пустые фразы и не могла поддерживать разговор. Время и люди причиняли ей острую боль. И только спиртное действовало на Кэтрин благотворно, помогая забыться. О, как оно облегчало страдания, притупляло боль бесконечных ссор и смягчало жар безжалостного солнца горькой действительности, ярко светившего всем в глаза!

Когда Кэтрин впервые приехала в Афины, она часто писала Уильяму Фрэзеру. Они обменивались новостями и рассказывали друг другу о жизни их общих друзей и врагов. Однако после того как у Кэтрин испортились отношения с Ларри, у нее не хватило духу продолжать переписку, и три недавних письма Фрэзера так и остались без ответа. Последнее из них Кэтрин даже не распечатала. Она просто была не в состоянии вникать в события, выходящие за рамки ее узкого мирка, наполненного жалостью к самой себе, из которого она не могла выбраться.

Однажды Кэтрин получила телеграмму, которую так и не удосужилась прочесть. Через неделю после прихода телеграммы в квартире Кэтрин раздался звонок в дверь, и перед ней предстал Уильям Фрэзер. Кэтрин не верила своим глазам.

– Билл! – громко произнесла она заплетающимся языком. – Билл Фрэзер!

Он принялся что-то говорить, и она вдруг заметила, что радостное волнение от встречи с ней у Фрэзера быстро прошло и сменилось удивлением, а затем на лице у него появилось довольно странное выражение. Похоже, он был потрясен.

– Билл, дорогой, – обратилась она к нему, – ты что здесь делаешь?

– Я приехал в Афины по делам, – пояснил он. – Разве ты не получила мою телеграмму?

Кэтрин смотрела на него, стараясь вспомнить.

– Не знаю, – наконец ответила она и провела его в гостиную, заваленную старыми газетами, грязными пепельницами и тарелками с остатками еды.

– Извини, здесь такой беспорядок, – стала оправдываться она, неуверенно взмахнув рукой. – Ни на что не хватает времени.

Фрэзер с беспокойством наблюдал за ней.

– Ты хорошо себя чувствуешь, Кэтрин?

– Я? Потрясающе! Не хочешь пропустить стаканчик?

– Да сейчас только одиннадцать часов утра!

Она кивнула:

– Ты прав. Ты совершенно прав, Билл. Еще слишком рано. Не стоит пить с утра, и, сказать тебе по правде, я с удовольствием не пила бы. Лишь опрокинула бы стаканчик по случаю твоего приезда. Ты единственный человек в мире, который может заставить меня выпить в одиннадцать часов утра.

Фрэзер с ужасом смотрел, как Кэтрин нетвердой походкой направилась к бару и налила большой бокал себе и маленький – ему.

– Как ты относишься к греческому коньяку? – поинтересовалась она, неся ему спиртное. – Раньше я видеть его не могла, но потом привыкла.

Фрэзер взял у нее бокал и поставил на стол.

– Где Ларри? – спокойно спросил он.

– Ларри? О, старый добрый Ларри где-то летает. Дело в том, что он работает на самого богатого в мире человека, который забрал себе все, в том числе и Ларри.

Секунду Фрэзер разглядывал ее.

– Ларри знает, что ты пьешь?

Кэтрин отшвырнула свой бокал и, покачиваясь, стояла перед ним.

– На что это ты намекаешь? Что это за вопрос, знает ли Ларри, что я пью? – разозлилась она. – Кто сказал, что я пью? Я просто собираюсь отпраздновать встречу со старым другом. И нечего меня воспитывать!

– Кэтрин, – начал он, – я...

– Ты думаешь, что можешь врываться ко мне и обвинять в пьянстве?

– Извини, Кэтрин, – с болью заметил Фрэзер. – Полагаю, что тебе надо помочь.

– Ну, это ты загнул! – резко возразила Кэтрин. – Мне не нужна помощь. Знаешь почему? Потому что я сама... я сама... я сама... – Она пыталась найти подходящее слово, но у нее ничего не вышло. – Обойдусь без посторонней помощи.

Фрэзер продолжал смотреть на нее.

– Мне пора идти на совещание, – сказал он. – Давай сегодня поужинаем вместе.

– Хорошо, – согласилась Кэтрин.

– Договорились. Я заеду за тобой в восемь.