Оборотни носят «Прада» (СИ)

— Дай мне минутку. Я сейчас выйду. — Как ей выкрутиться из этого бардака? Что сказать? Притвориться, что она помнит? Быть честной и рассказать, что ничего не помнит? Мелина прижала ладонь к шее и, вздрогнув, провела пальцами по чувствительной коже. — Я думаю, — она обошла комнату в поисках зеркала, — думаю, у меня может быть синяк на шее.

Официально, это худшая ночь в истории.

Нет воспоминаний о сексе. Синяки. Безвкусный прикид на следующее утро.

— Я могу это объяснить. — Эйден медленно открыл дверь и прислонился к раме, скрестив руки на мощной груди. Пот покрывал его лицо, бусинами стекая по шее. Влажные волосы падали на его лицо, почти касаясь бровей.

Мелина вздрогнула, подавляя порыв прижать его к двери и начать вторую тренировку… с ней.

Раньше у нее никогда не было подобных мыслей, но вид Эйдена в тренировочной одежде изменил настроение Мелины. Он был сложен, как тяжелоатлет, высокий и сильный, с красивыми накачанными мышцами. Но он не выглядел грубым, словно его тренировки ограничивались гантелями и приседаниями. Нет, совсем наоборот. Он выглядел как боец, тот, кто действует только в крайнем случае и использует силу лишь в своих интересах.

Как она могла не знать, что он был атлетом? Когда она, следуя плану, предложила ему попробовать йогу, медитацию или иглоукалывание для улучшения имиджа, то не поняла, что Эйден уже чем-то занимается в свободное время, чтобы поддерживать себя в форме.

Почему он не сказал?

Тренировочная одежда только добавляла ему сексуальной привлекательности. Черные шорты сидели низко на талии. Белая хлопчатобумажная футболка под черной толстовкой с откинутым назад капюшоном обтягивала тело.

В его присутствии комната становилась намного меньше.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Не уверена. — Мелина потерла болезненное место на шее. — Я ударилась? Вот сюда?

— Некоторое время твоя кожа будет казаться чувствительней, но она идеальна. Безупречна. — Он опустил взгляд на ее шею, осмотрел лицо. Его взгляд источал жар. — Как фарфор.

— О, я… — Она была к этому не готова. Во рту стало сухо, и она убрала руку от шеи. — Где я?

— Ты в моем доме, в гостевой спальне.

— Мы не… мы сделали… ты знаешь?

— Нет, ничего подобного, — сказал он спокойным тоном, и, если она не ошиблась, румянец окрасил его щеки. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, я думаю. — Она провела рукой по волосам. Они были взъерошенными и запутанными, словно во сне она сражалась со львом. — Никогда в жизни не спала так крепко.

Эйден медленно кивнул.

— Ты помнишь… что-нибудь?

— Да, я помню, что мы обедали, и ты ушел на парковку. — Вспышка воспоминания пронзила ее, когда она попыталась вспомнить прошлую ночь. — Помню, как черная машина подъехала к тротуару, и кто-то позвал меня по имени… и все. — Дальше была пустота. — Как я тут оказалась?

— Уверен, у тебя много вопросов, и я расскажу тебе все необходимое, но, может, поговорим внизу? — Он указал на холл. — Если ты чувствуешь, что готова, я сделал кофе. И блинчики. Секретный семейный рецепт.

Адонис еще и готовит?

Наверное, так он и сражал наповал всех этих дам.

— Люблю блинчики. Честно говоря, я бы съела что угодно прямо сейчас. Я голодна.

— Это нормально, — сказал он и вышел в холл.

Нормально для чего?

— Если тебе будет комфортней, на той двери висит халат, — сказал Эйден. — Присоединяйся ко мне, когда будешь готова.

Еда важнее халата, поэтому Мелина последовала за ним.

Палитра интерьера была прохладной и успокаивающей: светло-серых, голубых и белых тонов. К удивлению Мелины, повсюду стояли растения — зеленые и пышные. С видом на океан и лес из больших окон, декор сотворил из этого места идеальный пляжный домик.

Маленький. Не больше ее квартиры.

Совсем не то, что она ожидала от кого-то вроде Эйдена, делающего все возможное, чтобы быть на высоте в каждом аспекте своей жизни.

Она спустилась на первый этаж, а Эйден исчез в комнате возле кухни и включил кран. Через несколько секунд он вернулся освежившимся. Она села за стол возле окна, а Эйден без особых усилий взял на себя роль шеф-повара, переложив блинчики из термоконтейнера на тарелку. Он поставил перед Мелиной гору из блинчиков вместе с чашечкой кофе.

— Если ты обращаешься так с каждой женщиной, которую сюда приводишь, то неудивительно, что ты такой сердцеед. — Она оторвала кусочек блинчика и отправила его в рот. Он был теплым, щедро полит сиропом и о, Боже мой, там была черника. Ее любимое блюдо с детства. — Держу пари, после такого женщины влюблялись в тебя.

Она бы легко это сделала. Что вовсе не означает, что она должна.

— Ты первая женщина, которую я сюда привел, — сказал Эйден, откидываясь на спинку стула.

Она чуть не поперхнулась.

— Серьезно? Почему?