ОБОРОТНИ СНОВА В ДЕЛЕ

   "Или попали бы к колдунам вместе с ним!" - мрачно проворчала кошка.

   Время шло. Вилль всё не подавал признаков жизни, пульса не было. Магический светляк по-прежнему горел ярко и ровно, а надежда таяла, сменяясь роем тёмных, обжигающе холодных страхов. Что же она натворила? Как посмела поднять руку? И что аватар, если... нет, когда очнётся, скажет своей убийце?!

   - Клянусь крыльями, Леська, удар у тебя отменный, спасибо... - пробормотал Вилль и открыл глаза. - Ты зачем косу покоцала, а?

   Опустевший флакон разлетелся вдребезги, остатки трезвых мыслей ринулись наутёк.

   - А я... я... Ты зачем спину размалевал?!

   - Не помню! Только плакать из-за этого не надо.

   Алесса послушно отёрла щёки. Вилль бледно улыбнулся.

   - Молодец. А теперь отойди подальше и сиди там, пока не позову. Хорошо? - несмотря на относительно бодрый тон, слова давались ему с трудом. Губы аватара мелко затряслись, на лбу выступила испарина. Глаза стали абсолютно чёрными, зрачок полностью скрыл оболочку, не оставив даже узенького кольца.

   Дважды повторять не пришлось. Алесса перепугалась по-настоящему. Проворно отползла в угол, подтянув колени к подбородку, сжалась в дрожащий комочек.

   Вилль тяжело перекатился с тюфяка на пол, не чувствуя впившихся в тело осколков, и, похоже, вообще ничего не соображая. Он стоял на четвереньках, глухо рыча; деформирующиеся мышцы перекатывались под кожей с такой силой, что прилипшая от пота рубашка тут и там вздымалась желваками. Крылья с треском прострелили ткань и заскрежетали об пол костяными шипами. Удлинившиеся когти оставили на камне красные бороздки. Аватар менял ипостась, превращаясь неестественно и мучительно.

   - Вилль, чем помочь?!

   - Н-не подходи-и-и...

   Когда Вилль заскулил, а потом взвыл, Алесса зажала уши, думая, что сейчас точно оглохнет.

   И провалилась в свет.

  

   ***

  

   Над выжженной лужайкой повис прогорклый чад горящей древесины; солнце палит, ослепительно белое...

   ...ослепительно белое, каким должен быть снег на побережье Себерского Перелива. Сейчас тяжёлые сапоги берберианцев смешали его с кровью и пеплом. Меж тлеющих одноэтажных изб, поскрипывая досками-чешуёй, бродил деревянный дракон, словно хозяин, проверяющий, дочиста ли сжаты нивы. Всхрапнув, Алесса яростно топнула копытом, но наличию оного совсем не удивилась. Всё так, как и должно быть.

   - Ты прришла сама и теперрь умрёшшшь... - разворачивая шерстяные крылья, проскрежетал дракон.

   - Прочь отсюда! - рог с искрой на острие склонился почти до дола.

   Дракон рыкнул, выдохнув огненный сгусток. Все восемь ветров свились в копьё и рванули навстречу, взметнув остриженную гриву хозяйки и повелительницы. Здесь нет тебе места, ночная тварь.

   Земля мелко задрожала, в более-менее уцелевших домах провалились крыши, а затем в розоватом мареве исчезающего пламени показалась оскаленная морда. Только Алесса видела перед собой не кошмарного дракона, мчащего прямо на неё, а обычный корабль, неуклюже перебирающий множеством лап-вёсел, которому на суше не место. Не её сон, не её страхи. Что крепче: изъеденное морем дерево или алмаз? Рог вошёл как раз в центр грудины, без труда разбив доски в щепки, и Алесса, проломив "дракона" насквозь, вспрыгнула ему на спину. Тварь взревела, пытаясь встать на дыбы. Но единорог оказалась проворнее.

   Восемь ветров рвали парус на лоскуты; от ударов острых копыт щиты сыпались с бортов, мачта переломилась у основания и кровью выступила сосновая смола. А последний, самый мощный удар сбил коронованную гребнем голову.

   Единорог спрыгнула в снег. Обшивка драккара задрожала, чернея на глазах; градом брызнули гвозди и заклёпки, обращаясь в пыль ещё на лету. Обнажённый киль завалился набок и рассыпался прахом.

   Дракону пришёл конец. И ночным кошмарам - тоже.

   Подёрнувшись дымкой, истаивали в воздухе дома, сарайчики; затих слабый треск угольев, и стало слышно, как рокочет Безбрежный Океан; небо очистилось, посвежело, а на самом горизонте Алесса увидела ледяную скалу Артенн, похожую на орлиную голову, с клюва которой учились летать крылатые волки. От исчезнувшего поселения аватар остался только один дом возле каменного колодца-журавля. К нему и поспешила единорог.

   Закопчённая дверь вылетела с одного удара; смрад горелого мяса вышиб из груди дух, из глаз - слёзы.

   - Ви-илль!

   Ответом был грохот рухнувших полок: дом разваливался на части. Скорей!

   Единорог ступила под стонущую от напряжения крышу.

   Мальчик в окровавленной рубашке полулежал у дальней стены, сложив ручки на животе, точно умерший. Но он ещё дышал. Единорог опустилась на колени, осторожно положила голову на руки ребёнка.

   - Arvielle?

   Тот слабо пошевелился.

   - Я уже умер, и ты пришла, чтобы отвести меня к маме? - в голоске прозвучала надежда, даже радость, но единорог строго ответила:

   - Нет, малыш, мама теперь в чертогах Пресветлой Богини с папой и Эстель. Им хорошо вместе, и так будет всегда. А ты должен остаться, чтобы заботиться о Симке. Ты помнишь своего Симку?

   - Симка... А где он?

   - Он ждёт тебя за порогом, малыш. И все, кто тебя любит, тоже очень ждут. Твоя летопись ещё не закончена, ты должен жить.

   - Дракон никогда меня не отпустит.