Обожженные языки

Вскоре мы придем домой, и мне придется украдкой вынуть кассету из видеомагнитофона, пока мама не обнаружила на пленке вместо похорон отца молочно-белые груди с торчащими розовыми сосками.

Я уже тогда очень жалела и берегла маму. Она толком не оправилась после дедушкиной смерти. За несколько месяцев до нее мама поменяла в доме все телефонные аппараты на новые, беспроводные, с определителем номера. К несчастью, с их появлением вышел из строя автоответчик. Мама неделями пыталась понять, в чем проблема. Мастер, которого она вызвала, сказал, что телефоны исправны. Затем проверил автоответчик и тоже не нашел ничего подозрительного.

А потом умер дедушка.

Голосовая почта – забавное изобретение. Ведь если включить ее на телефоне, то не нужен никакой автоответчик. Так сказал маме оператор телефонной компании. Получив пароль, мама принялась листать сообщения месячной давности. И внезапно обнаружила нечто неожиданное. Послание от своего отца. Услышав его голос, она крепко зажмурилась и задалась вопросом, на каком свете она находится. Дедушка возмущался, что уже полчаса ждет нас у здания Автотранспортной инспекции. Дойдя до сообщения, где он просил подвезти его в воскресенье до церкви, мама бессильно уронила голову на руки.

Затем мой абуэлито[45] интересовался из могилы, как мы будем отмечать мой день рождения. Мама прислонилась к стене и аккуратно сползла на пол. Ее отец целый месяц слал голосовые сообщения, о которых никто и не догадывался.

Бригада «скорой» пыталась спустить каталку на нижний этаж, но под весом тела та раскачивалась, норовя прищемить медикам пальцы о стену. На лестнице стоял грохот.

Мама попробовала втащить меня в машину, но тоже застыла при виде бригады: санитары балансировали на пороге и пытались совладать с непослушной каталкой на растрескавшемся тротуаре. Первый медик распахнул двери машины; тем временем второй вместе с моим дядей придерживал тело.

К дому продолжали стекаться люди. Все молчали и не двигались; многие впервые видели человека на каталке. Белая простыня на голове превратила лицо электрика в элемент пейзажа.

Мама рассеянно погладила меня по волосам, по плечу и по локтю, нащупывая мою руку.

Я взглянула на нее, но она была где-то далеко. Я вложила ей в ладонь свою ладошку, и она крепко сжала ее, как будто пыталась вернуть меня к жизни.

Дэниэл В. Броаллт Бордель зомби [46]

Ответить «да» означало бы соврать. А когда я вру, я потею. Ответить «нет» – вызвать подозрения насчет того, как я нашел это место.

Доктор повторяет вопрос:

– Прежде занимались сексом с зомби?

Урок, усвоенный за восемь лет брака: когда не знаешь, как ответить, лучше всего хмыкнуть и пожать плечами.

– Ну, – произносит доктор, – по закону я обязан предупредить вас, что это отличается от секса с живыми.

– Об этом есть законы? – переспрашиваю я.

Вопрос повисает между нами, прямо над встроенным в мои наручные часы микрофоном. Если повезет, запишется каждое слово из этого разговора, потенциально способного принести мне пулитцеровскую премию.

У доктора светлые усы и длинные волосы. Он улыбается мне, точно старому другу, и говорит:

– Слышали когда-нибудь, что можно проделать отверстие в небольшом арбузе, подогреть в микроволновке, и получится как будто настоящее влагалище на ощупь? Так вот, трахать зомби – то же самое, но без микроволновки. Разумеется, чем быстрее вы будете двигаться, тем меньше неприятного почувствуете.

– Это многим клиентам не нравится? – спрашиваю я.

Доктор делает пометку у себя в блокноте, выразительно дважды щелкает ручкой и отвечает:

– Большинству гораздо интересней ощущения от того, что на них навалилось с десяток обнаженных девушек. У половины клиентов до проникновения дело даже и не доходит.

– Половина – это сколько именно? – уточняю я.

Доктор облизывает песочного цвета усы и говорит:

– Если вы боитесь, что вам это будет мешать, в красных дозаторах есть подогретый лубрикант для более приятных ощущений.

Я прячу обручальное кольцо в задний карман; теперь мне чуть проще будет объяснять жене, как я влез в эту историю, заслуживающую отдельного ток-шоу. «Это не считается изменой, ведь она мертва» превращается в «Это не считается изменой, ведь проникновения не было». Утираю пот со лба и напоминаю себе, что по поводу моей карьеры жена всегда говорила: «Успех требует жертв».

В 1887 году мир был шокирован откровениями Нелли Блай об ужасных условиях и жестоком обращении с обитательницами приюта умалишенных при нью-йоркской городской больнице «Бельвью». Задокументированные ею факты подтверждались ее собственным опытом – впервые в мире журналист работала под прикрытием, изображая душевную болезнь.