Обожженные языки

– Не коп я! Это не мое звенело!

Из громкоговорителя раздается:

– Хотите играться в героя под прикрытием? Мы вас прикроем.

В комнате раздается смех второго доктора.

На одной из тянущихся ко мне рук не достает пальца. Мои часы с микрофоном заляпаны маслом. Звенит звонок, слева распахивается дверь, и входят еще восемь зомби. Вот-вот они уже смогут взобраться друг на друга и влезть на приподнятый овал.

– Вы ошибаетесь! – восклицаю я. – Я не коп! Мне хочется трахнуть зомби!

Я обильно потею, пот блестит у меня на груди, на руках, и так уже влажных от смеси розового масла и слюны зомби. Звенит звонок, дверь слева распахивается, и я не успеваю сосчитать, сколько новых зомби появилось в комнате, как три руки хватают меня за ногу и стаскивают вниз, в гущу голых мертвецов.

– Что же, докажите, – предлагают мне из громкоговорителя.

Я уже не вижу потолочного окна из-за мешанины слюнявых подбородков. Темно. Нечем дышать. Я извиваюсь под чужими мертвыми грудями, ногами, бедрами. Зомби наваливаются на меня всем весом, под их тяжестью я уже не различаю, где голая кожа, скользкие соски и твердые намордники.

Пометка для статьи: под грудой двадцати с лишним скользких обнаженных зомби кислорода нет.

И еще: на вкус зомби похожи на подгоревшую жареную картошку.

Только бы редактору хватило ума не бросать эту затею. Только бы моя жена сумела опознать меня по останкам, когда их куда-нибудь вышвырнут. Только бы мое имя запомнили, как героя, пытавшегося раскрыть правду ради блага человечества – когда все это всплывет наружу…

«Успех требует жертв».

Я раздавлен, тошнит, тону… как вдруг удивительно твердая и теплая рука выдергивает меня к свету. Перекрывая рев и стоны, женский голос говорит мне в ухо:

– За золотой дверью есть еще один длинный коридор, а там – несколько докторов, которые с легкостью вас поймают и убьют, если часы и впрямь окажутся диктофоном. Вы правда коп?

Я выбираюсь из-под кучи-малы обнаженных, масленых зомби; моя спасительница возвышается надо мной – в очках, как у кинозвезды, и в наморднике. Это та самая миниатюрная спортивная блондинка, которую впустили вместе с мышью.

– Помогите мне! – Я хватаю ее руки, но хватка слабеет – обнаженные мертвецы оттаскивают меня за ноги.

Блондинка помогает мне подняться и, утыкаясь намордником в шею, шепчет:

– Я работаю под прикрытием, чтобы разоблачить этот бич человечества. Вы даже не представляете, какая у меня роскошная история, кучу премий получу!

Пометка для статьи: даже густо пропитанный розами воздух кажется свежим для того, кто едва не утонул под обнаженными телами.

Я улыбаюсь своей спасительнице и спрашиваю:

– А вас, случайно, зовут не Нелли?

Она прижимается ко мне.

– Не глупите. За той дверью, откуда появляются девушки, стоят клетки для зомби, но сейчас они почти все здесь. Если получится, там дальше есть вентиляционная труба, по которой можно пробраться туда, где я оставила машину. Самой мне слишком высоко, но с вашей помощью мы сможем вылезти. А ваши аудиозаписи придадут моим откровениям достоверности. – И добавляет: – Но пока что обращайтесь со мной как с зомби, ну, знаете, отталкивайте и бегите, или можете слегка шлепать, но не увлекайтесь, пока мы не окажемся рядом с выходом. Потом позвоните своему напарнику, а я редактору позвоню.

Я киваю и подсаживаю ее на ближайший к выходу прямоугольник, отпихивая прочь другие неупокоенные тела. На полу после кучи-малы остались темные очки. Зомби таращатся на меня, тянут смазанные маслом руки. Мертвые стеклянные глаза как будто умоляют, чтобы я написал об этой несправедливости, рассказал об этом ужасе, опубликовал свой призовой репортаж и стал героем, мужественным журналистом, спасшим всех невинных женщин мира от чудовищной судьбы.

Звенит звонок, слева распахивается дверь, и входят еще пять зомби. В отражении под потолком вся комната набита обнаженными, лоснящимися от масла женщинами, то и дело натыкающимися на геометрические фигуры.

На прямоугольном островке у дальней стены стоим только мы с блондинкой. Играя свою роль, она наваливается на меня, шарит руками. Я загораживаюсь, отпихиваю ее голову в сторону, и замечаю, что на пальцах у нее нет ни единого ногтя.

– Эй, ты, ну покажи, что ты мужик! – доносится из громкоговорителя. – Наконец-то ты завелся! Так сказать, готов.

Звенит звонок, слева распахивается дверь, и блондинка говорит:

– Теперь, наверное, наш единственный шанс, пока они не поняли, что мы притворяемся, и не заперли дверь. Перепрыгни над толпой и беги к выходу.

Но я хватаю ее за запястье, не давая двинуться.

– С ума сошел? В другой раз я тебя не спасу!

Она вырывается, но я придерживаю ее за руку, делаю вид, будто закашлялся, и зубами вытаскиваю из часов‑диктофона карту памяти, а сами часы бросаю в сливное отверстие. Они проскальзывают между прутьями решетки и исчезают в стоке.

– Даже не знаю, – говорю я, разворачиваю ее задом и нагибаю так, что передо мной оказываются две круглые, как арбузики, ягодицы.

– Что ты делаешь? – шипит она. – Прекрати!

– Кажется, я сумею выбраться отсюда и другим способом, – говорю я.