Обратная сила. Том 1. 1842–1919

– Как ты можешь так говорить, Алекс! Она связалась с этим Анатолием Рейнботом еще при жизни Саввы! И Рейнбот в те годы тоже состоял в законном браке. А обстоятельства смерти Саввы, позволю себе напомнить, до сих пор точно не известны. Да, все говорят, что он застрелился в Каннах. Но это не доказано, уж кому, как не тебе, об этом знать. Вполне возможно, что его убили. Есть вероятность, что его убили революционеры, поговаривают и о черносотенцах, но ведь это могли быть и люди Рейнбота! Как мы можем допустить, чтобы при таких сомнительных обстоятельствах эта особа открыто появлялась у тебя на обеде? В то же время не пригласить градоначальника ты не можешь. Одна надежда, что он приведет уважительную причину и откажется.

В самоубийство Саввы Тимофеевича Морозова, промышленника и мецената, действительно мало кто верил. Даже генерал-губернатор Москвы сказал вдове Морозова на похоронах: «Не верю я в разговоры о самоубийстве».

– Ведь это все могло быть весьма хитро устроено, – продолжала Элиза. – Когда Савва ушел от жены и начал открыто жить с этой актрисой, Андреевой, которая и втянула его в финансирование большевиков, Зинаида начала роман с Рейнботом. Потом Савва вернулся, чего Зинаида никак не ожидала. И тут ее любовник подсказывает ей прекрасный вариант: объявить Савву душевнобольным, начать консультировать его у известных психиатров, демонстративно лечить, а потом и застрелить, инсценировав самоубийство. Если у человека нервы расстроены и психика не в порядке, то никого и не удивит, коли он застрелится. Зинаида получит и полную свободу быть с любовником, и все деньги Саввы. После чего Рейнбот разводится с супругой, женится на Зинаиде и становится обладателем морозовских капиталов.

– У тебя богатая фантазия, – усмехнулся Раевский.

– Но она питается фактами, – возразила его жена. – О том, что Савва душевно нездоров, его мать и супруга рассказывали на всех углах. И приглашали к нему всех светил медицины, даже Россолимо и Гриневского, которые и порекомендовали ему лечение в Европе. После чего и месяца не прошло, как он застрелился. Это факты, и они удостоверены. Впрочем, друг мой, рождественский обед – это твоя епархия, я не смею вмешиваться. Если ты считаешь, что присутствие госпожи Морозовой-Рейнбот допустимо, так тому и быть.

– Генерал Рейнбот – очень достойный офицер и прекрасный градоначальник, – строго ответил Александр Игнатьевич. – Еще года не прошло, как его назначили, а он уже составил себе репутацию энергичного и деятельного человека, что особенно заметно на фоне его предшественника, барона Медема, который вообще ничего не делал и полностью «отпустил вожжи». И заметь себе, Рейнбот принял назначение в очень непростое время, когда большевики объявили жесткий террор по отношению к служителям закона. Их руководитель, этот Ульянов, заявил: «Начинать нападения, при благоприятных условиях, не только право, но и прямая обязанность всякого революционера». Большевики призывают убивать полицейских, жандармов, взрывать полицейские участки, освобождать арестованных, отнимать казенные денежные средства. И это не пустые слова, все это происходит, и происходит активно по всей империи, в том числе и в Петербурге, и в Москве. Надо быть совершенно бесстрашным и очень уверенным в себе человеком, чтобы в такой обстановке согласиться принять назначение на пост градоначальника Москвы. А генерал Рейнбот не испугался. Одно уж это заслуживает полного уважения. И могу утверждать, что своими энергическими мерами Анатолию Анатольевичу удалось всего за несколько месяцев поднять боеспособность полиции. Он вызывает у революционеров и у бандитов такую ненависть, что меньше чем за год на него было совершено три покушения, но и это его не испугало.

– Хорошо-хорошо, ты меня убедил, – примирительно улыбнулась Элиза. – Кстати, о большевиках: как ты думаешь, Зинаида Григорьевна будет продолжать помогать им, как это делал покойный Савва?

– Разумеется, нет. Ее муж – московский градоначальник, он ей этого просто не позволит.

– В таком случае ему грозят большие неприятности, – прозорливо заметила она. – Если большевики так мстительны и кровожадны, как ты говоришь, они не простят ему прекращения финансирования.

– Возможно, возможно, – согласился Александр Игнатьевич.

– А этот Ульянов, – продолжала она, – он вообще для меня фигура пока непонятная. Ведь его брат был повешен как заговорщик, который собирался убить государя императора. По вашим законам брату террориста путь в университет должен быть закрыт. Как же вышло, что его приняли на обучение, да еще на юридический факультет?

– А это ты лучше у Александра Федоровича спроси, когда он в следующий раз в Москву приедет.

– У какого? – удивилась Элиза. – У Керенского? Ты говоришь о помощнике присяжного поверенного Соколова? Или о ком-то другом?

– Именно о нем.

– Разве он не в ссылке?

– Еще в прошлом году вернулся, всего полгода в Ташкенте пробыл. После возвращения он уже успел принять участие в Ревельском процессе по делу о разграблении поместий остзейских баронов.