Обратная сила. Том 1. 1842–1919

– Зачем вы так, Мира Моисеевна! – вступилась за старшую сестру Сандра. – Катя говорит ровно то же самое, что и сам Николай Платонович в своей речи. Вы позволите, – обратилась она к Карабчевскому, – я процитирую? Или вы сами?

– Нет уж, голубушка Александра Николаевна, лучше вы продекламируйте, у вас отменно получается! А я с удовольствием послушаю, – потирая руки, ответил адвокат.

Сандра вышла из-за стола и встала, приняв торжественную позу.

– Тогда уж я прочту как полагается, чтобы наглядно вышло.

Она помолчала несколько секунд, глядя куда-то в сторону, будто пытаясь сосредоточиться и настроиться.

– Вот это место: «Ее слушали и жалели. Да надо же правду сказать, – и не пожалеть было нельзя. Пожалейте ее из вежливости, из приличия только, она заплачет настоящими горючими слезами. Лучше бы уж она встретила везде сразу суровый и непреклонный отпор. По крайней мере, – разом один конец был бы всем ее мучениям. Переболело бы, потосковало бы сердце, да, может быть, и очнулось бы: кого любила? Кому отдала лучшие годы жизни? На кого возлагала все надежды? Кому верила, на кого молилась? Мало ли таких «разбитых сердец» носят в себе люди, мало ли «несбывшихся надежд» рассеяно по белу свету? И ничего, жизнь идет своим чередом. Не все же кончают самоубийством, не все попадают на скамью подсудимых». Видите, господа, если кто-то не согласен, так вы уж не с Катей спорьте, а с самим Николаем Платоновичем.

Девушка так точно копировала осанку петербургского адвоката, его жесты, интонации, всю его манеру речи, что Карабчевский расхохотался, а Борис Вениаминович Зак всплеснул руками и восторженно заговорил:

– Подумать только, какая память у вас, Сандра! С одного прочтения запомнить такие огромные отрывки! Невероятно! Потрясающе! На моей долгой жизни я встречал только одного человека, способного к такому же быстрому и обширному запоминанию, это Брандт, Борух Евзелевич Брандт, человек поистине удивительный! Обладает блестящим умом, гибким, цепким, и при этом так мало знает, что порой просто диву даешься. Никакой энциклопедической образованности, какую мы обычно ищем в тех, кто обладает таким же острым умом. Дай ему любую новую тему – он немножко почитает, потом подумает и выдаст немедленно вполне стройную и жизнеспособную теорию. Вот и память у него совершенно замечательная, такая же, как у вас, Сандра.

– И чем же он занимается, этот ваш Брандт, с такими выдающимися способностями? – насмешливо спросил Алекс. – Вот наша Сандра свои таланты вообще ни к чему не прикладывает, все по театрально-художественным кружкам порхает, так уж лучше, может быть, в труппу какую-нибудь поступила, все-таки больше толку было бы. Наверное, господин Брандт использует свои способности более целесообразно?

– Понимаю вашу иронию, уважаемый Александр Игнатьевич, поэтому спешу сообщить, что Брандт, заканчивая университет в Киеве, написал прекрасную работу на золотую медаль, его сочинение было напечатано в «Известиях Киевского университета» и замечено самим Сергеем Юльевичем Витте, который в то время управлял Юго-Западными железными дорогами. Когда Витте стал министром финансов, то понял, что Брандт может быть ему очень полезен, и приблизил его к себе. Сейчас оно так и происходит: Витте придумывает идею – Брандт производит ее теоретическую разработку, причем именно так, чтобы выводы соответствовали замыслу министра. В этом и состоит польза его малых знаний: у Брандта нет предвзятости, он не отравлен всеми предыдущими идеями в данной области, его мнение не ангажировано авторитетами, и потому он легко и свободно строит любую теорию, но строит ее четко, твердо и аргументированно. Поистине неправдоподобная судьба для мальчика из бедной еврейской семьи! Он ведь в гимназии не учился, сдавал экстерном на аттестат зрелости, да и то лишь в двадцать четыре года. А после уж в университет поступил. Самоучка абсолютный! Самородок!

– Что-то я в толк не возьму, – Алекс скептически улыбнулся, – как же это человек мог выдержать испытания на аттестат зрелости в классической гимназии при столь малых знаниях? Не вяжется, уважаемый Борис Вениаминович. Сколько я помню, требования на выпускных экзаменах весьма высоки по всем дисциплинам.

– Так это же Полтава! – расхохотался Зак. – Полтавская гимназия славится своим либерализмом в отношении уровня подготовки экзаменуемых, потому туда со всей Малороссии и тянутся экстерны. Ну и сами гимназисты, разумеется, не дремлют, у них там заведено сбрасываться деньгами, чтобы подкупить почтовых чиновников, которые давали возможность тайком вскрыть пакет с экзаменационными темами для письменных испытаний. Темы-то присылаются из канцелярии попечителя учебного округа, и считается, что конверт вскрывают только уже на экзамене. На самом деле и темы сочинений, и задачи по математическим дисциплинам, и тексты для переводов с иностранных языков становятся известными уже за неделю до испытаний, и все имеют возможность хорошо подготовиться.