Обратная сила. Том 3. 1983–1997

В прежние годы, до болезни жены, Александр Иванович часто бывал в ресторанах, барах и кафе: его клиенты предпочитали встречаться именно там, особенно те клиенты, за защиту которых адвокат Орлов стал браться, когда все старались заработать деньги на лечение Алисы. Но за последние два с половиной года он ни разу, если не считать поминок по Люсеньке в день похорон и сороковин, не посетил подобные заведения и теперь непроизвольно отмечал все изменения: цены, выбор напитков, внешний вид посетителей, музыка. У большинства сидящих за столиками людей имелись мобильные телефоны, горделиво выложенные на видное место, а в девяносто четвертом такие телефоны были еще мало кому доступны: слишком дороги. То ли сами телефоны подешевели за это время, то ли люди разбогатели…

Орлов поражался тому неподдельному интересу, с которым Фаррел расспрашивал о его жизни, о семье, о работе. Зачем американскому миллионеру все это знать? Внезапно в памяти всплыли слова, сказанные директором музея Муромовым: Эдди Фаррел умеет отличать людей, живущих своей жизнью, от людей, идущих чужим путем. Наверное, все дело именно в этом. Фаррел идет своим истинным путем, поэтому может любить людей, искренне интересоваться ими, открывать их для себя и самому открываться им. А вот он, Александр Орлов, прятал от всех себя настоящего, скрывал, врал и притворялся, и другие люди были ему неинтересны. Есть ли какая-то связь между этими обстоятельствами? Может, есть, может, и нет. Но факты налицо: из всего рассказанного Муромовым Александр Иванович помнил едва ли половину, а о своей квартирной хозяйке Елене Денисовне не знал вообще ничего: ни сколько ей лет, ни чем она занималась, пока работала, ни какая у нее семья. Да, он пробыл в поселке совсем недолго, но ведь он не задал Елене Денисовне ни одного вопроса о ней самой. Ни одного! Не в том ли дело, что весь внутренний ресурс Александр Иванович Орлов тратит на поддержание маски, и на интерес к другим людям его просто не хватает? Или им руководит подсознательный страх откровенности, открытости и сближения: тебе расскажут правду, а ты в ответ должен будешь либо солгать, изображая ответную открытость, либо остаться закрытым и ничего не говорить о себе и тем самым поставить под сомнение искренность отношений. Сложно все это…

— В начале шестидесятых, уже после смерти Сандры, — рассказывал Фаррел, — я получил письмо от госпожи Коковницыной, проживавшей во Франции. Она разыскивала оставшихся в живых потомков рода Раевских. Эта дама проделала огромную работу, можете мне поверить! Из ее письма я узнал, что сын Александра Игнатьевича, Константин, погиб во время тренировочного полета на аэроплане, когда ему было лет двадцать или около того, а младшая дочь, Наташа, скончалась во время эпидемии испанки, свирепствовавшей в Европе. Судьба Элизы, их матери, осталась до конца не проясненной, но, судя по всему, она попала под бомбежку во время Второй мировой. Госпожа Коковницына спрашивала, не знаю ли я, что стало с другими членами семьи, и я в ответ написал ей, что Игнатий и Валерий Раевские похоронены в Мексике и что Сандра встречалась с ними, пока они еще были живы, а впоследствии ухаживала за их могилами. Теперь эта почетная обязанность перешла ко мне и моим детям, а также к моей старшей сестре и ее семейству. После встречи с вами Коковницына снова написала мне. Опираясь на ее впечатления, я сделал вывод, что будет лучше, если я не стану вас искать и пытаться с вами связаться. Я знаю, что она собиралась вам что-то передать, какие-то семейные реликвии. Передала?

— Передала, — подтвердил Орлов. — Но я не имею ни малейшего представления, что это за предметы, откуда, каким образом оказались у Коковницыных и почему их непременно нужно было вернуть Раевским. Часы и перстень, вероятно, принадлежавшие Григорию Гнедичу, и записка, выполненная неизвестно кем. Может быть, вы что-то об этом знаете?

— Григорий Гнедич… — задумчиво повторил Эдди. — Сандра много рассказывала про дядюшку Поля, князя Павла Николаевича Гнедича, и несколько раз упоминала, что старший брат дядюшки Поля, Григорий, был убит и ограблен разбойниками в какой-то роще… Название трудное, я не запомнил.

«Значит, действительно убит, — подумал Орлов. — Но не на дуэли, как я предположил, а от руки преступника. Что же означает записка с таким странным текстом?»

— А про Коковницыных Сандра ничего не говорила?