Обратная сторона Юпитера

Медицинские кабинеты не далеко ушли от средневековых комнат пыток. Это кунсткамеры, паноптикумы. Ну какой уважающий себя медицинский кабинет не будет содержать в себе обязательно милые сувениры? Черепок, скелетик, колба с забальзамированным младенцем, или каким-нибудь мерзким органом, плавающим в формалине? А знаменитый врачебный цинизм? Это же просто сказка! Сколько о нём сложено анекдотов!

– Ну что же Вы, голубушка, встали? Проходите, не стесняйтесь! Присаживайтесь, милочка. Ну-с что нас беспокоит?

Айболит-Пилюлькин услужливо выскочил из-за стола, как козёл замотал своей седой бородкой и подставил ей стульчик. Потом усадил и ласково погладил по плечу.

– Так-с, наилюбезнейшая, так что тут у нас?

– Да я просто на проф.осмотр, за справкой, доктор… У меня всё в порядке, ни на что не жалуюсь, – Ева выдала фразу, которая была внутри неё, как запрограммированная.

– Не надо быть такой самонадеянной, милая! Не бывает здоровых пациентов, бывают только плохо исследованные! У нас сегодня в поликлинике месячник борьбы с геморроем, читали объявление на входе? Нет? Впрочем, это не важно. Так что, милочка, раздевайтесь! И пожалте на кушеточку, будем Вам профилактику проводить.

При этих словах Пилюлькин стал натягивать на свои пухлые ручки, покрытые светлыми волосками, чёрные резиновые перчатки Его круглое, румяное лицо растеклось в улыбке, обнажив ровные конские зубы посреди седой козлиной бородёнки. В голове Евы всплыл анекдот про мужа, который попросил жену раздеться и встать на голову у зеркала, потом положил подбородок ей на промежность, посмотрел на себя в зеркало и разочаровано сказал: «Нет, не идёт мне бородка».

Как загипнотизированная безобидным старичком-доктором, девушка поднялась, стала расстёгивать блузку, сняла её, спустила юбочку и осталась в одном нижнем белье, скоромно зажав груди над бюстгальтером ручками, сложенными крестом.

– Давай, давай, деточка, не стесняйся, здесь все свои, – хищным голосом произнёс доктор, потирая руки в чёрных резиновых перчатках, – проходи на кушетку и вставай в позу Ромберга.

Стоп. Что-то здесь явно не так. Почему у доброго дедушки такой странный взгляд? Почему испарина выступила на его розовом лбу? Почему от нетерпения трясутся пухлые ручки и щёчки? Неужели этот борец с геморроем настолько увлечён своим делом? Какой самоотверженный докторишка! Но сдаётся мне, стахановец от проктологии явно задумал что-то неладное.

– Ну что ж, – подумала Ева, усмехнувшись, – я не возражаю. Пусть поза «Ромберга» это будет последнее, что ты увидишь в своей грязной извращенской голове, подлый эскулап.

В её голове молниеносно созрел план. Она смело подошла к кушетке и гордо встала в так называемую «позу Ромберга». Кстати, кто он такой это Ромберг, который выдумывал такие пошлые позы?

– Так-с, что тут у нас? – опять повторил нерадивый последователь Авиценны, видимо это была его излюбленная фраза, – Ну вот, умничка, постой-ка. А почему ты не полностью разделась?

Эта фраза послужила командой к дальнейшим действиям Евы. Она с быстротой молнии расправила свою мускулистую ногу, как кобыла, лягая подошедшего сзади неопытного скакуна. Острым длинным каблуком туфлей девушка метко проткнула глаз назойливому борцу с геморроем, который уже готов был пристроиться сзади.

Каблук острым клинком вошёл в глаз доброго доктора Айболита, пробил глазное яблоко, остатки которого брызнули, как лопнувшая водяная бомбочка, и мягко, как острый нож в торт, пробив зрительные нервы впился в мозг. Так навсегда и остался с удивлённым выражением лица незадачливый Пилюлькин. Шпилька пронзила мягкую жижу большого полушария, вошла в гипоталамус, пронзила средний мозг и гипофиз, чем сделала лепилу ватной куклой, держащейся по инерции на вытянутой мускулистой ноге Евы, как бабочка на иголке опытного таксидермиста.

– Вот и хорошо, вот и ладушки. Спи, заинька, засыпай!

Ева стряхнула обвисшего доктора со своей мощной ноги. Тот с грохотом рухнул на белый кафельный пол, как мешок с… ну сами догадываетесь с чем. В тот же миг как будто треснуло зеркало реальности. Комната, и всё что было в ней, рассыпалась осколками зеркального стекла, которое со звоном треснуло и полетело в бездну.

Глава 32. Мы выбираем не случайно друг друга…

Мы встречаем только тех, кто уже существует в нашем подсознании.