Обратная сторона Луны (СИ)

Перед тем как войти внутрь, Тим почти притормозил. Ну, мысленно уж точно, хотя шага не сбавил. Решительно дёрнул на себя первую дверь. Оказалось, что в доме выбило пробки, поэтому Тим немного покопался в щитке, а когда отпер вторую, попал прямо под внимательный взгляд карих глаз. Тимур сидел в гостиной на диване, забравшись на него с ногами, завёрнутый в одеяло, а на кофейном столике перед ним лежал ворох исписанных листов. Из-под кокона виднелись забинтованные руки, невольно перебирающие пододеяльник. Зрительный контакт длился недолго, как только Тимур смог сфокусироваться на лице Тима, беспокойное внимание было удовлетворено, и он склонился обратно к своим листам, потеряв всякий интерес. Обидно, чёрт побери!

– Не, ну нормально? – возмутился Тим, стягивая ботинки. – А чаем гостя напоить?

– Для чая нет электричества, – хрипло ответил Тимур, укутавшись сильнее в свой кокон.

– Уже есть, – демонстративно щёлкнул выключателем вверх-вниз Тим и пошёл к печке.

– С каких это пор похитители переквалифицировались в гостей? – пробубнил себе под нос Тимур и слез с дивана.

Тим так и залип, зажав поленья в сгибе локтя, пока смотрел, как Тимур потягивается, привстав на носочки, как заводит руки за спину, морщится на особо приятных, но, видно, болезненных движениях, а когда тянет руки вверх, то между брюками и торчащей из-под свитшота футболкой выглядывает полоска молочно-белой кожи на плоском животе. Он даже не заметил, как умудрился, не глядя, развести в печке огонь, только почувствовал левым боком тепло. Отпустило только когда Тимур скрылся в кухне и начал хлопать дверцами и ящиками, послышался звук льющейся воды, затем зашумел чайник. Хотелось сразу двинуть на кухню, за ним, оказаться в как можно более тесном помещении, но Тим пересилил себя и словно невзначай подошёл к столику, потянувшись к листам. Что-то подсказывало ему, что живописью Тимур не увлекался.

“Оборотни”. Первая “о” явно обводилась раз за разом, словно была нарисованным дуддлом на полях, во время скучного урока, когда мысли убежали далеко от нудятины учителя, и ты делаешь вид, что пишешь, выводя причудливые каракули механически. Эта, бесконечно много раз обведённая, буква сказала Тиму о многом, удивительно о многом – Тимур был в тупике. Под большим, подчёркнутым несколько раз словом были всякие приписки. Имена его банды, о которых знал Тимур, около некоторых стояли галки, около других – знаки вопросов, первым в списке значился он с жирной уверенно выведенной с первого раза галкой. На обороте всё было ещё хуже, Тимур гадал о способностях, и многие эпитеты были явно взяты из поп-культуры, сложившейся вокруг мифа об оборотнях. Тим вдруг понял, что не будет забирать листы, даже тот, который взял, постарался положить на место так, как он лежал до этого. Слишком много эти каракули сказали о мыслях Тимура, и что-то Тиму подсказывало, что косвенные коммуникации сейчас будут эффективней попытки построить прямые.

На кухонном столе, как предполагалось, стояла только одна чашка, Тимур сидел за столом, излишне придирчиво разглядывая собственные ногти, хотя Тим демонстративно шумно сел за стол, в попытке привлечь внимание к собственному появлению – Бэмби, наверное, и не предполагал, что это он так неумело пытался не напугать.

– Ты хоть ел?

– Какая тебе разница? – вскинулся, почти перебивая, Тимур.

– Большая, – односложно ответил Тим и отпил слишком ещё горячего для человека чая.

– Зачем?.. – открыл было рот Тимур, но был остановлен поднятой рукой.

– Мои мотивы тебя волновать не должны, думалка не выросла, – обозначил границы возможных для разговоров тем Тим, – моя задача, – “и моя ответственность” мысленно добавил он, – сохранять тебе жизнь. Это всё, что ты должен знать. В твоих интересах слушаться меня, и тогда, – Тим заговорчески сделал паузу и наклонился чуть вперёд, улыбнувшись уголком губ, – она может стать лучше той, что ты вёл до встречи со мной.

Тимуру понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, о чём говорил Тим, а когда до него дошло, то он так же склонился вперёд. Сначала поймал Тимов взгляд, потом демонстративно скользнул своим по его губам и вернулся обратно – к глазам:

– Не интересно, – томно выдохнул он.

Надо было признать, Тим почти повёлся. Почти. Однако этот раунд был за ним. Он откинулся на спинку стула и кивнул, ухмыльнувшись:

– А что тебе интересно? Жить на съёмных хатах с соседями-алкашами? Рыться в чужом грязном белье в надежде на денежное вознаграждение или, прости Господи, славу?

Тимур удивился услышанным словам, захлопал своими оленьими глазами, а потом нахмурился, будто услышал какой-то бред с Рен-ТВ:

– Ты не имеешь права читать мне мораль. Кто угодно, но не ты. По крайней мере не после того как вы… – оборвал он себя на полуслове, после чего красивое лицо превратилось в застывшую маску.