Обратная сторона мести (СИ)

Он успел десять раз проклясть эту идиотскую планировку, пытаясь в кромешной темноте найти нужный поворот. Прислушиваясь к тишине в надежде уловить стук каблуков так вовремя подвернувшейся девицы, не имевшей ничего против спонтанного секса прямо в одном из коридоров. Она даже не потрудилась позвать его в номер, увлекая куда-то в сторону от шумной толпы. Паше было все равно. Ему просто нужно было отвлечься. Не рассуждать. Не думать.

Потому что.

В его мыслях стало слишком много Ирины Сергеевны.

И хрена с два это могло считаться нормальным.

Раздраженно разворачиваясь, Ткачев уже решил было послать к черту эту придурочную, куда-то запропавшую девицу, эти долбаные запутанные коридоры, эту темноту, в которой ничего нельзя было разглядеть. И именно в этот момент столкнулся с кем-то. И моментально потерялся в вихре обрушившихся на него ощущений. Почувствовав под пальцами разгоряченную кожу и гладкую шуршащую ткань. Утонув в горьковато-прохладном аромате духов, невесомым облаком окутавшем с ног до головы. Скорее угадав, чем услышав негромкий мягкий смешок.

И мысли исчезли.

Надоедливые, разрывающие голову изнутри, причинявшие саднящую боль, мысли исчезли. Едва тонкие руки взметнулись к его плечам. Едва его ладони уверенно и бесцеремонно обхватили стройную талию, притискивая почти вплотную. Едва губы с болезненной жадностью накрыли ее губы, хранящие легкий привкус вина и почему-то шоколада.

И все вдруг стало неважно.

Все: безудержное веселье и грохот музыки где-то совсем рядом, Ирина Сергеевна со своим следаком и собственное необъяснимое раздражение, клокотавшее в области подреберья.

Просто неважно.

Это было так нужно сейчас. Настолько сильно, что невидимые лопасти внутри до немеющей боли перемалывали ребра, впуская долгожданную пустоту. Пустоту и свободу.

Освобождение.

От нее. От той, чье имя он сейчас не желал произносить даже мысленно.

И новая вспышка раздражения заставила толкнуть податливое тело незнакомки к ближайшей стене. С силой впечатать руки в ее спину, чувствуя каждый изгиб позвоночника. И жар. Такой оглушающий, пробирающий даже сквозь ткань.

Такой необходимый.

Острые ногти легко, почти не касаясь, прочертили рваные линии по его спине прямо через рубашку. И это незамысловатое, даже невинное прикосновение вышвырнуло из реальности окончательно и бесповоротно. Непослушные пальцы с трудом разжались, чтобы поспешно скользнуть чуть выше, нащупывая молнию платья и почти беззвучно расстегивая ее. Или он не слышал ничего из-за громко гудящей в висках крови?

Губы, еще пылавшие от нетерпеливых, граничащих с укусами поцелуев, сместились вниз. К коже, такой горячей, что на мгновение обожгло.

Запах. Вкус. Так до онемения льдисто-горько. Так горячечно-сладко. Так мало. Этим запахом хотелось пропитаться насквозь. Снаружи и изнутри. Этот вкус хотелось вобрать в себя, перекатывая на языке, пропуская внутрь, во все свое существо.

Тихий, чуть сдавленный стон буквально оглушил. Как и движение, последовавшее за ним. Секундное, невесомое, неуловимое. Он остановил. Потому что если бы она сейчас еще раз коснулась его вот так, слегка потеревшись бедром, он бы просто взорвался.

Чтотытворишь?!

Он прокричал это рваным выдохом в ее приоткрытые, истерзанно-припухшие губы.

Пальцы дрожали. Он весь дрожал. Как будто все это, безумно-прошибающее, он переживал первый раз в своей жизни. Как будто не было тех бесчисленных девиц, пытавшихся подарить ему что-то — что-то, хотя бы отдаленно напоминавшее то, что переворачивало его сейчас. Его тело. Его душу.

Да какая разница — были, не были? Сейчас это не имело никакого значения.

Лишь нестерпимый жар, поглотивший его целиком. Растопивший тот лед, что сковывал его непроницаемой броней. Только это было действительно важно сейчас. И прерывисто-нервные выдохи, посылавшие волны мурашек под самую кожу. И так покорно-беспомощно распластанное под ним, прижатое к стене тело. И яростно-громкий фейерверк ощущений, захлестнувших, выбросивших из тела душу и тут же мощным рывком вернувших обратно.

Он, кажется, умер на несколько бесконечных секунд.

Только удаляющийся стук каблуков заставил медленно приоткрыть глаза, возвращаясь в реальность. Все еще чувствуя отголоски недавнего сумасшествия и постепенно стихающий гул крови в висках.

И сладковато-терпкий аромат лаванды, сквозняком опаливший кожу.

========== Право выбора ==========

Удивительно, но Ирина Сергеевна явилась не ближе к утру и даже не за полночь. Паша не смог скрыть удивления, услышав хлопок двери и отвлекаясь от телефона. Поднимая глаза на нее, прислонившуюся к стене с каким-то отрешенно-уплывающим взглядом и блуждающей улыбкой на просто непристойно зацелованных губах.

Колкие, ехидные фразы, вихрем взметнувшись в голове, невысказанной горечью осели на языке.