Обратная сторона смерти

Женя встрепенулась. Похоже, речь шла именно о той вечеринке, на которой генерал выиграл у кого-то из гостей перстень с сапфиром. За время своего пребывания в имении Алевтины Илларионовны она несколько раз наводила хозяйку на разговор об этом, но та толком ничего не знала, а если и знала, то забыла, потому как сама на суаре не была.

— Видимо, тогда и в карты играли? — спросила Женя.

Изыдин энергично закивал.

— Да, да, играли! Вот вы сказали про карты, я прямо и вспомнил, что играли. Такое, знаете, бывает. Правда, иногда это чревато: скажешь, представишь — и вдруг сам и поверишь, что такое было, хотя на самом деле химера, выдумка, галлюцинация.

У толстяка в зеленом была склонность вещать подобно Пифии — запутанно и сложно. Наверняка данная манера и необходима ему для поддержания алхимического реноме, решила Женя.

Взгляд ее скользнул по пухлым рукам Изыдина — его пальцы были украшены парой старинных перстней. Такой мог и женский перстень с сапфиром носить…

Ведь кто сказал, что генерал получил перстень от дамы? Возможно, что и от мужчины.

А на руках кузена не было ни единого украшения, даже обручального кольца. И вообще Забияко отчего-то не понравился Жене. И у нее появилось ощущение, что она с ним уже знакома. Только вот каким образом?

Поскольку дело шло уже к вечеру и в имении Алевтины Илларионовны учительницы могли хватиться, Изыдин попросил кузена отвезти Женю на бричке к соседям. Они тепло распрощались, и толстяк пропел:

— Не забудьте о суаре! Вы ведь прелестный цветок, который украсит любое общество, в особенности наше провинциальное!

Забияко уселся на козлы, Женя — позади него. Бричка покатила по дороге вдоль болот. Человеком Эрнест Тихонович был неразговорчивым, и Женя смирилась с тем, что не обменяется с ним до дома ни словом. Как вдруг, не поворачиваясь, он произнес:

— А вы ведь меня не узнали, да?

Женя дернула плечами — о чем он? И подумала, что они сейчас находятся где-то на безлюдной и редко кем используемой объездной дороге, что тянулась вдоль Ведьминого болота. Этот самый Забияко может сделать с ней все что угодно, а потом спрятать труп в трясине, и никто никогда ее останков не найдет…

— Да, да, не узнали! — снова заговорил кузен алхимика. — Впрочем, и я вас не сразу узнал, вы ведь выросли с тех пор. Были девочкой, а стали девицей. Ладно, раскрою секрет, где мы виделись: я тогда работал еще не частным детективом, а в полиции. И дело об убийстве вашей тетушки, конечно же, отлично помню.

Жене захотелось узнать, к чему Забияко ведет.

— А вы ведь неспроста здесь появились… — произнес тот странным тоном. — Даже если будете уверять, что это прихоть судьбы, не поверю! Похоже, прошлое не выпустило вас из своих цепких когтей!

— Что вы хотите сказать этим? — спросила девушка. — Вам что-то известно? Нечто, свидетельствующее о невиновности моего отца? О…

Она немного поколебалась, но все же добавила:

— О виновности кого-либо другого?

Эрнест Тихонович помолчал, ответил не сразу:

— Все, что известно мне, известно и вам. А в виновности вашего батюшки я сомневался с самого начала. И изложенные тогда вами факты показались мне крайне занимательными, более того, логическими. Однако я перегнул палку — открыто пошел против мнения высокого начальства. После того, как батюшка ваш скончался в тюрьме и стал для всех козлом отпущения и единственным виновным, мне пришлось покинуть полицию. Карьеры я там все равно бы не сделал. Ну а если честно, меня оттуда выжили. Вот и переквалифицировался в частные детективы…

Женя невольно обрадовалась. Оказывается, в невиновность отца верила не она одна. Малоприятный господин, бывший полицейский, был на ее стороне. Из чего следовал вывод: нельзя полагаться только на внешний вид человека, тот бывает очень обманчив.

— Но почему вы решили, что я здесь неспроста? — задала девушка следующий вопрос. — Как мое появление здесь может быть связано с тем делом?

Забияко хмыкнул.

— Это вы мне лучше поведайте, Евгения Аркадьевна! Потому как дело, стоившее мне места в полиции, никогда не теряло для меня актуальности. И мне удалось до кое-чего докопаться. К примеру, до того, что немало похищенных и тогда так и не найденных предметов оказалось в усадьбах здешних помещиков, людей более чем почтенных. Ну и каким, собственно, образом? Что полдюжины стариков и старух знатных фамилий причастны к убийству вашей тетушки, я не верю. Значит, они сии предметы купили. Но у кого, я выяснить не смог. Вопрос ведь крайне деликатный, да и несколько человек отдали богу душу.

Женя вздрогнула, а сыщик успокоил:

— Нет, причин полагать, что они умерли не естественной смертью, нет. Все же люди были старые да больные. И тайну того, откуда у них появились похищенные предметы, унесли с собой в могилу. Но убийца где-то рядом, я уверен. Я просто чувствую это. Но иногда можно и мертвых заставить говорить!

— Как? — удивилась Женя.

А Забияко вдруг произнес иным тоном:

— Вот мы и подъезжаем…

Показалась крыша особняка генеральши Рыбоедовой.