Обратное зеркало

«Это тебе не твой терем, — промелькнула в голове князя мысль, — у нас в переходе можно четверых в ряд поставить, да еще и место останется, а здесь трое с трудом расходятся». Стрелы щадили Ингвара. Рядом с ним пало уже с десяток раненых, а на нем ни царапины. Навстречу бежит ратник с мечем. Косой удар снизу, так называемый отножной, и еще одно тело падает ему под ноги. Двое впереди перегородили проход. У них в руках длинные копья и тяжелые щиты. Рядом появляется Любим с малым арбалетом — и один из них падает на своего товарища с болтом в глазнице. Ингвар огибает упавшие тела и добивает второго противника. «Так. Дальше. Где же Рогволд? — стучится в голове мысль. — А вот ты где». Ноги выносят Ингвара в большой зал. На другом его конце около трона стоит Рогволд, сжимая в руках огромную секиру, рядом с ним его сын с мечем наизготовку и высокая девушка с пепельными волосами и узкими скулами, сжимающая в маленьких ладошках кинжал. «Скорее всего — это Рогнеда, дочь конунга». За Ингваром в зал вбегают его охранники и десяток пехотинцев. Новгородцы строят небольшую стену, и две группы замирают напротив друг друга. Ингвар сделал несколько шагов в сторону воинов Рогволда.

— Конунг, — позвал Ингвар. — Ты меня слышишь?

— Да, варяг, — отозвался упрямый викинг, — но разговаривать с тобой не хочу. Ты победил. Чего тебе еще надо?

— Да вот хочу жизни воинов сберечь, да дочь твою спасти.

— И как ты собираешься это сделать? — ехидно спросил Рогволд.

— Да вот вызываю тебя и сына твоего на поединок. Если одолеете меня, вас отпустят на все четыре стороны, и идите куда хотите. А если я выиграю, то уж не обессудь. Только ратникам прикажи, в случае своего поражения, оружие сложить, да у Рогнеды кинжал забери, а то полоснет себя по горлу, и получится, что я слово не сдержал. Им всем, — Ингвар указал на воинов, — жизнь гарантирую. Дочь твоя в Новгороде жить будет. Она не в ответе за твои деяния. Никто ей зла не причинит. Она останется свободной, но Новгород покинуть не сможет. Ты согласен?

Тяжелая стариковская морщина появилась на лбу викинга. Какое-то время он обдумывал и взвешивал слова варяга.

— Ты прав, — наконец-то заговорил он. — Довольно крови. Поклянись, что ты не причинишь зла моим воинам и Рогнеде, и я с Улафом выйду сражаться против тебя.

— Клянусь Перуном, — отозвался Ингвар, — что ни я, никто из моих воинов не причинит им вреда.

— Что ж, клятва прозвучала, — подвел итог Рогволд. — Воины, сложите оружие. Вы честно мне служили, но сегодня последний день вашей службы. — Воины стали опускаться на колено и класть оружие на пол. — Рогнеда, — обратился конунг к дочери, — может, он и враг, но он достойный противник. Покорись.

И северная красавица, склонив голову, отдала свой кинжал отцу.

— Да, отец, прозвучал ее холодный голос, он мог стать другом, а стал врагом. Мне жаль, но на этот раз Полоцк совершил ошибку, встав не на ту сторону.

Старый конунг покачнулся, как от удара, но сумел справиться с собой.

— Может ты и права, — тихо сказал он и, швырнув на трон алый плащ с меховым подбоем, раздвинув ряд латников, поигрывая секирой, пошел к Ингвару. Следом за отцом с двуручным мечем шел Улаф.

Ингвар сделал несколько шагов им навстречу, давая себе больше места для маневра, и призывно крутанул мечами. Щит он решил не брать. Против секиры Рогволда он не продержался бы и минуты. А вот два меча — другое дело — ими можно парировать любой удар.