Обратный эффект санкций. Как санкции меняют мир не в интересах США

Но даже с Россией и Китаем подготовка санкций на уровне ООН сопряжена с мучительными дебатами по выбору слов, чтобы угодить всем, включая страны, имеющие тесные связи с государством-мишенью — например, в случае России и Сирии или Китая и африканских диктаторских режимов. Этот длительный процесс часто открывает определенные возможности для стран, против которых направлены санкции: они могут принять упреждающие меры, чтобы ослабить воздействие предстоящих санкций, наращивая запасы, перенаправляя торговлю и создавая обходные схемы[124].

Таким образом, эффективные санкции — это обычно те, которые вводятся на короткий срок, имеют узкую цель, направлены на демократические страны, имеющие значительные связи с США, и поддерживаются американскими союзниками. То есть полная противоположность большинству американских санкционных программ. Санкции Вашингтона в основном действуют годами (если не десятилетиями) и направлены против диктаторских режимов, с которыми у США мало связей. Во многих случаях американские санкции преследуют широкие цели — например, смену режима. Зачастую эти цели неясны. В последние годы США также все чаще применяют санкции в одиночку, о чем свидетельствует односторонний выход Вашингтона из иранского ядерного соглашения в 2018 году. Если исходить из вышеописанных параметров, то многие санкционные программы США кажутся обреченными на провал.

В 1990 году США ввели санкции против Пакистана — в ответ на тайную ядерную программу этой страны. Сократилась экономическая и военная помощь Исламабаду (до этого американская поддержка составляла около 600 млн долларов в год)[125]. Соединенные Штаты приостановили поставки американской военной техники, включая долгожданные истребители F‐16, и отменили совместные американо-пакистанские военные учения[126]. Последствия санкций против Исламабада оказались гораздо более масштабными, нежели предполагали США. Они привели к снижению влияния Америки в этом регионе, что имело катастрофические последствия для национальной безопасности. Пример Пакистана наглядно показывает, как санкции могут привести к обратному результату и нанести ущерб интересам США.

В 1980-е годы Вашингтон и Исламабад тесно сотрудничали в сфере выдавливания Советского Союза из Афганистана[127]. Связи между пакистанскими и американскими военными отличались широтой: пакистанские офицеры проходили подготовку в США. В Исламабаде американские и пакистанские официальные лица поддерживали тесные отношения, обмениваясь информацией по деликатным вопросам за рюмкой или на поле для гольфа. После введения Соединенными Штатами санкций против Исламабада подобные программы военной подготовки и неформальные встречи прекратились. Пакистанские официальные лица не хотели, чтобы кто-то заподозрил их в дружеских отношениях с американцами.

Примерно в это же время пакистанская разведывательная служба ISI начала тайно поддерживать зарождающееся движение талибов в Афганистане[128]. Несмотря на отрицания Пакистана, Вашингтон подозревал, что страна оказывает помощь этому исламистскому движению. Однако американские официальные лица в регионе с трудом собирали необходимую информацию по этому вопросу: санкции разрушили ранее плодотворные неформальные каналы общения с пакистанскими чиновниками. Из-за санкций американские дипломаты и сотрудники разведки оказались в темноте, без надежных пакистанских источников, к которым можно было бы обратиться.

Пакистан стал поддерживать талибов не из-за американских санкций; ключевым мотивирующим фактором для пакистанских военачальников было мнение Исламабада, что Афганистан является важным буфером при возможном военном нападении Индии[129]. Однако американские санкции стали поворотным пунктом в отношениях между Вашингтоном и Исламабадом. Они привели к резкому ухудшению американо-пакистанских отношений, разрушив существовавшие десятилетиями связи с важной — хотя зачастую и мутной и ненадежной — региональной силой[130]. В условиях, когда влияние Соединенных Штатов в Исламабаде значительно снизилось, Вашингтон оказался в «слепой зоне», не имея возможности отслеживать подъем «Аль-Каиды» в Афганистане. Это привело к катастрофическим последствиям.