Обратный отсчет

В конце концов она разрешила. Для нее это расследование было возможностью узнать, что происходило с ее сыном в течение года, что его заставило исчезнуть.

Комната Майкла была чисто убрана. Марта объяснила, что ничего не выбрасывала. На стенах не было ни одной афиши или постера. Библиотеку составляли труды по географии, оставшиеся от учебы, многочисленные японские комиксы и несколько произведений английской литературы. Уэйн попросил разрешения посмотреть в ящиках стола и войти в компьютер. Марта кивнула и спустилась в гостиную.

Уэйн обнаружил тетради с конспектами, наброски рисунков. Он включил компьютер. Никакого пароля не было. На жестком диске он не нашел ничего интересного: многочисленные скачанные фильмы, музыка, различные программы. Он задал поиск по слову «самоубийство». Оно не содержалось ни в одном файле. Если Майкл решил исчезнуть добровольно, то мог искать возможные места назначения. Журнал не был почищен, но в нем не было ни одного сайта такого направления. Только информационные сайты и учетные записи почтовых систем хотмейл и джимейл. Уэйн пролистал несколько книг с полки: на полях там и тут он заметил пометки. Его внимание привлекло название одного из японских комиксов «Клуб самоубийц». История про то, как пятьдесят четыре школьницы бросаются под поезд, выживает только одна. Рядом он заметил «Клуб самоубийц» Роберта Льюиса Стивенсона. На полях были многочисленные рукописные пометки. Возможно, решение Майкла объяснялось подобным кругом чтения. Уэйн взял обе книжки и спустился на первый этаж к Марте. Она позволила ему забрать их обе для экспертизы.

Вернувшись в управление, он начал составлять отчет для Клары, чтобы поставить финальную точку, но перед этим решил прочитать комикс. Сам сюжет заинтересовал его мало. Ему никак не удавалось задержать внимание на рисунках, и в силу профессиональной деформации он никак не мог поверить в то, что девушка могла выжить в описанной ситуации. Но он остановился на сделанной от руки повторявшейся много раз пометке, упоминавшей один географический объект: скалу Тодзимбо.

Трюм грузового судна. Сильный запах мазута.

Море спокойное

Пробуждение было болезненным. Колин поднес руку к голове и нащупал пальцами огромную шишку под волосами. На виске запеклась кровь. Он осторожно ощупывал череп, лежа на матрасе; ноги его сковывала цепь. Через маленькое квадратное окошко, расположенное очень высоко, пробивался слабый свет. Колин находился в огромном, на много десятков метров в длину, помещении с металлическими стенками. Громко и без перебоев работал двигатель. Он приподнялся на локтях и увидел рядом с собой троих остальных узников. Никаких следов того, кто умер от удушья. Девушка уже очнулась, а остальные двое с трудом приходили в себя после принудительного сна. Кляпы у них вынули, руки были сцеплены впереди наручниками. Вокруг них стояли металлические контейнеры красного цвета с явными следами ржавчины.

– Где мы? – спросил тот, что был постарше.

– На корабле, – ответил Колин.

– Что?

– Не двигайтесь! Чувствуете? Похоже на морской воздух. Должно быть, корабль большой, потому что качка очень слабая. Что же до того, где конкретно мы находимся, я полагаю, в данный момент это не имеет никакого значения, – объяснил Колин, который непроизвольно заговорил профессорским тоном.

Они быстро познакомились. Самый старший, сорокадвухлетний Адгик, двадцать лет прожил на улице в Бомбее. Черные волосы полностью закрывали его лицо. Со своими тонкими руками и ногами он казался очень слабым. Второму мужчине было двадцать семь лет. Карлос был бухгалтером в Боготе вплоть до своего развода, после которого он потерял работу и никак не мог найти новую. Девушка, которую звали Рашель, говорила на французском, но совершенно ничего не помнила о своей жизни до того момента, как очнулась в кубе. Даже свое имя она знала только потому, что так ее называли на ранчо. В ее зеленых глазах читалась тоска одиночества, казалось, ничто больше не держало ее в этой жизни.

Колин взял слово последним. Ему не очень хотелось распространяться об истории с адюльтером и убийством студентки. Однако он не смог опустить самую важную деталь:

– Когда я прыгнул со скалы, чтобы покончить с собой, я правда думал, что это конец. Но очнулся в кубе, сам не знаю почему. Больше я ничего не знаю.

Эта исповедь стала отправной точкой в оживленной дискуссии между людьми, потому что все трое пытались покончить с собой. Это казалось невероятным. Единственным общим моментом у них был этот акт отчаяния, завершившийся неудачей. Только Рашель осталась в стороне от разговора, спрашивая себя, не пыталась ли и она тоже покончить с собой. Но каждая попытка вспомнить наталкивалась на белую стену, которую она ненавидела.

– Неужели ты совсем ничего не помнишь о своей прошлой жизни? – спросил заинтригованный Колин.

– Нет, правда, ничего. Я не знаю, кто я такая.