Обратный отсчет

На дневной летучке дело по трупу, найденному в центре Лондона, действительно поручили Брауну. Уэйн подошел к нему и попросил разрешения поработать параллельно с ним. Браун отреагировал на просьбу холодно, однако отказать не мог. Его последнее дело, завершенное шесть недель назад, обернулось бы полным провалом, если бы ему не помог Уэйн, который частично прикрыл его неудачу. В ходе операции, от начала и до конца спланированной и осуществленной Брауном, от полиции ушел киллер. Уэйн получил от своего осведомителя информацию о месте, где скрывался беглец, и взял преступника. Успех приписали Брауну, который не имел к нему ни малейшего отношения.

Быстро отметив моменты, которые следует проверить, он позвонил в банк, где у Майкла был счет, и получил подтверждение, что с момента его исчезновения никаких движений по счету не было; тем не менее он удивился, услышав, что счет не был закрыт. «Марта Вернант, его мать, тогда не захотела этого делать, на случай, если он вернется». Он запросил распечатку операций, произведенных в течение двух месяцев, предшествовавших исчезновению Майкла. Ничего особенного, суммы в разумных пределах, снятие наличных не увеличилось и не создавалось впечатления заранее подготавливаемого побега. Показания матери были совершенно ясными: ее сын с годами все больше замыкался в себе, все острее переживал неудачи в учебе и в любви, проблемы с друзьями; малейшее препятствие казалось ему непреодолимым, ему казалось, что все ополчились против него.

Только Марта Вернант могла дать им дополнительные сведения в кратчайший срок, вызовы и допросы свидетелей, как он знал по опыту, требуют много времени. Их телефонный разговор был коротким: она согласилась приехать в Лондон первым поездом, чтобы опознать тело сына.

Ожидая ее приезда, Уэйн стал просматривать выложенные Альбаном М. видеоролики и читать прессу, чтобы вникнуть в дело.

Он встретил мать Майкла у морга, когда она приехала. Они не обменялись ни словом до того момента, когда она, стоя перед телом, подтвердила, что это ее сын. Уэйн не хотел беспокоить женщину в ее горе, но, наблюдая за каждым ее движением, не заметил в ее поведении никакой скорби. То, что она увидела Майкла, не уменьшило и не увеличило ее печали. Уэйн никак не мог определить, нормальна такая реакция или нет. Теперь он лучше понимал, почему Клара, поговорив несколько минут с этой женщиной, захотела побольше разузнать об обстоятельствах ухода Майкла.

– Простите, я не хочу показаться неделикатным, но мне необходимо с вами поговорить.

– Пожалуйста, – спокойно ответила она, выходя из прозекторской.

– Вы не знаете причину, по которой ваш сын обманул вас? Ведь он не имел намерения покончить с собой.

Она несколько секунд подумала, одновременно ища выход.

– Вы хотите сказать, что он все это подстроил, чтобы заставить поверить в свою смерть?

Вопрос прозвучал как обвинение.

– У меня нет никаких соображений на сей счет, но поскольку в конце концов он с собой не покончил, то почему не связался с вами?

– Я не знаю. Я уже ничего не знаю. Майкл часами сидел в своей комнате. В одиночестве. Чем он занимался, я не знаю. Ближе к концу мы с ним мало виделись.

– Какие отношения он поддерживал со своим отцом?

Марта Вернант остановилась посреди коридора и ответила, глядя Уэйну прямо в глаза:

– Мой муж умер одиннадцать лет назад. Это был тяжелый для нас обоих период, и наше общее горе мы переживали вместе. А теперь я бы хотела вернуться домой, я себя неважно чувствую.

Уэйн посмотрел на нее и не мог не восхититься ею. Закутанная в черное пальто, в косынке в красную и синюю клетку на голове, эта хрупкая женщина держалась с большим достоинством.

Он предложил проводить ее, надеясь обратить себе на пользу тот час, который займет дорога. В машине разговор о жизни Майкла продолжался двадцать минут. Марта отвечала ровным голосом, а Уэйн начал составлять более четкий психологический портрет убитого: молодой человек без работы, без отцовской поддержки, боящийся толпы, которая заставила его искать убежища от мира. Конечно, мать о нем всего не знала, и поэтому особую важность приобретала возможность побывать в комнате Майкла.

Они выехали из Лондона и теперь ехали по северному предместью, где дома из красного кирпича похожи друг на друга. При виде мертвого сына маленькая искорка надежды, которую Марта долго сохраняла в глубине души, внезапно погасла. Она с отсутствующим видом смотрела на улицы, по которым ходила сорок лет и знала каждую до мельчайшей детали.

– Я никогда не замечала, насколько тусклая моя жизнь. Я одинока, ужасно одинока.

Перед дверью дома Уэйн вернулся к своей роли сыщика:

– Вы позволите мне осмотреть его комнату и личные вещи?

Марта заколебалась:

– Это необходимо? Он умер. Искать теперь больше нечего.

– Да, я понимаю. Но его возвращение произошло в рамках совершенно исключительного уголовного дела, по которому у нас очень мало данных. Ваш сын, возможно… как бы это сказать… представляет… след.