Обратный отсчет. Записки анестезиолога

Мало какие операции приводят к таким сильным послеоперационным болям, как исправление пектус экскаватум. Все ребра хирургическим путем отделяются от грудины, которую затем ломают и формируют заново. После процедуры каждый вдох, каждое движение причиняют сильнейшую боль. В ситуации с Майком наилучшим решением было не накачать его наркотиками, чтобы он весь день лежал одурманенный, а устранить боль в самом ее источнике, в грудине.

Положив Майкла на бок спиной к себе, я ввел иглу между позвонками на уровне лопаток, установил катетер и довел его кончик до промежутка между спинным мозгом и оболочкой позвоночного канала, и сделал эпидуральную анестезию. Местный анестетик блокировал проведение болевых сигналов по нервам, идущим от позвоночного столба.

Навестив Майка после операции в палате, я остался доволен. Он полностью проснулся и чувствовал себя хорошо. Стараясь добиться максимального обезболивания, я преуспел: в отличие от истерзанного мальчика в Китае, Майк через несколько часов после операции уже мог сидеть и разговаривать со мной.

Не все случаи проходят так же гладко. Не у всех пациентов и не любую боль получается снять. Но та встреча в Китае – с мальчиком, имя которого я так и не узнал, – обозначила поворотный пункт в моей карьере, после которого я утвердился в своей цели: устранять любую боль.

Глава 12. Мозг, запертый в ящике

Еще один важный шаг в становлении личных принципов относительно обезболивания я сделал во время отпуска на лесном озере. Страдая бессонницей, я поднялся задолго до рассвета. Было ясно, что больше мне не уснуть. Лежать в постели и пялиться в потолок не хотелось, поэтому я перебрался на диван и включил телевизор. Выбор был невелик: либо смотреть, как без усилий нарастить кубики на животе, либо наслаждаться рекламой волшебного ножа, которым резали сначала гвозди, а потом помидоры.

Единственным, что более-менее заслуживало внимания, оказался документальный фильм на местном канале. В нем говорилось о людях с когнитивными проблемами: неспособных говорить и доносить свои мысли до окружающих. Фильм оказался настолько ярким, что лица и сцены из него навсегда запечатлелись у меня в мозгу. Позже я неоднократно пытался его отыскать, но ничего не получилось. Иногда мне кажется, что это была трансляция из параллельной Вселенной – специально для меня, доктора.

Особенно мне запомнился один его герой, страдающий церебральным параличом, с дергаными движениями и глухой невнятной речью, который описывал свою жизнь и сложности, с которыми ему приходится сталкиваться. Я по сей день ясно вижу, как он сидит во дворике с ножом в руках, медленно-медленно обстругивая деревяшку; вижу его руки, похожие на конечности робота – короткое движение, потом пауза; его глаза, широко распахнутые за очками в толстой оправе; его рот, все время широко раскрытый, которым он пытается говорить. Дальше показывали его же, сидящего за компьютером. Он говорил о своей болезни. Благодаря компьютерному моделированию голоса можно было слышать, что он пытается сказать. Печатать пальцами он не мог и вместо этого зажимал в обоих кулаках карандаши; он не нажимал на клавиши, а долбил по клавиатуре и по иконкам на экране, соответствовавшим наиболее распространенным фразам. Компьютер выражал мысли за него. Человек с церебральным параличом называл себя «мозгом, запертым в ящике».

Я смотрел и вспоминал, как раз за разом стоял рядом с каталкой в реанимации или предоперационной и слушал стоны, которые казались мне слишком тихими для по-настоящему сильной боли. Работая с пациентом, неспособным говорить за себя, я обычно обращался к сопровождающим (родственникам, сестрам, другим врачам) с вопросом: «Как вы думаете, ему больно?» И чаще всего слышал в ответ: «Нет».

Большая часть пациентов, которые не могут говорить, это как раз люди с церебральным параличом. Центры контроля и профилактики заболеваний описывают церебральный паралич как «группу расстройств, влияющих на способность человека двигаться, сохранять равновесие и удерживать положение тела», а также как «наиболее распространенную причину двигательных нарушений в детском возрасте». Неправильное развитие мозга или его повреждение на стадии роста (например, в результате кислородного голодания) – такова общая причина разнообразных проявлений церебрального паралича. Травмы мозга, опухоли, судороги и многие другие дегенеративные расстройства могут привести к неспособности двигаться плавно и, что еще важнее, неспособности к коммуникации. Во взрослом возрасте к причинам повреждения мозга добавляются инсульты и разрывы аневризмы.

В ту бессонную ночь я понял, что вся ответственность за избавление таких людей от боли лежит целиком и полностью на моих плечах.