Обратный след

— Этого я не знаю. Не положено! Может, ваша… — Он хитро посмотрел на Денисова. — Дней через пять стою у себя у универмага, подходят. То, се. Я уже чувствую, в чем дело. «Пожалуйста, — говорю, — ваша служба такая! Спрашивайте. Чем могу — помогу…» Они посмеялись. Двое. Ребята крепкие, молодые. Сначала вроде! «Ничего не надо!» Потом про тот день стали расспрашивать: «Куда ездил? В Москву? С кем?»

— Фамилию Косова назвали?

— Я сам сказал. Какой интерес скрывать? Мне прикажут — я еду.

— Про ключ был разговор?

— И про ключ. С него и пошло, «Сначала, — говорю, — поехали с Косовым на вокзал. Отдали ключ». — «Какой? Откуда? Нарисуй…»

Денисов предпочел уточнить:

— Почему думаешь, что Косов ключ отдал?

— А иначе зачем приезжать? — удивился шофер, — Ведь в поездку он не собирался! И приезжал без вещей. Логично?

Денисов только вздохнул.

— Ну вот! Ключ отдал — и поехали, — Далеко? — Денисов теперь тоже интересовался тем днем.

— В ГУМ. Кеды дочкам купил. Потом на Кирова, где Главпочтамт.

— Зачем?

— Вот и инспектор, который расспрашивал, тоже: «Зачем?» Откуда я знаю? Там рядом и переговорный пункт — междугородная телефонная станция. И фирменный магазин «Чай». «Звонил?! Кому?!» Да мало ли? Я в машине сидел. Потом домой махнули, в Ржаково…

— Косов сказал что-нибудь?

— Когда вернулся в машину? Обронил что-то. Вроде: «Заказывать надо…»

— «Заказывать»?! Что именно?

— Не знаю. — Водитель снова хитро взглянул на Денисова. — По-моему, фирменный чай на прилавках особо не залеживается. Как?

— Те, в Ржакове, тоже об этом знают?

— Как же?! Скрывать не собирался!

«Чтобы переварить этот объем информации, нужно время…» — подумал Денисов. Он поглядывал на крыльцо: жена и сестра погибшего все еще находились в здании.

— Ключ сможешь нарисовать?

Шофер вытащил из ящичка блокнот, карандаш, не спеша принялся набрасывать чертеж. Он провел прямые, очерчивавшие многоступенчатые бороздки, сбоку указал размеры в миллиметрах.

— Настоящий чертеж!

— Кое-что умеем.

— После того дня ты видел Косова?

— Когда в поездку провожал… Завез с женой, с детьми на вокзал.

— Он что-нибудь вез с собой? Помимо сумки.

Шофер подумал.

— Коробку.

— Большую?

— Из-под сигарет. От «Мальборо».

Дверь дежурки в это время приоткрылась, кто-то разговаривал в коридоре, собираясь идти.

— Пойду… — Инспектор не хотел, чтобы Грубовникова видела его с шофером. — Поговорим потом.

Он простился, вышел из машины.

«Ого!..» — Мороз сразу проник под куртку.

Денисов взбежал на крыльцо. В коридоре с обеими женщинами из Ржакова стоял следователь. Он был без пальто и шапки. Женщины уходили и все никак не могли уйти.

— …А врач… — Говорила в основном сестра Косова. — Одно доказывает… Поражены, дескать, крупные артериальные сосуды. Внутренняя поверхность бугристая! И возникает препятствие нормальному току крови…

Денисов это хорошо себе представлял.

— Вы упомянули… — Он воспользовался тем, что жена Косова в разговоре не участвовала. — Как отказали в деньгах кому-то, кто просил в долг у вашего мужа. Давно это было?

Грубовникова не сразу поняла.

— А-а… Недавно. Неделю назад. — Она уточнила. — Я почему отказала? К ремонту готовимся. Нижние бревна перебрать да еще венцы! Расходы большие!

— Помните? Кто именно просил?

Грубовникова кивнула.

— Как же?! Из их организации. Начальник вагона! Ольшо… — Она запнулась, выговаривая трудную фамилию.

— Ольшонок?!

Табло на перроне показывало начало второго часа.

Денисов поднялся в буфет. Несколько завсегдатаев — экипажи патрульных машин, таксисты — ужинали за высокими столиками, друг против друга.

Денисов подошел к стойке, поздоровался. Буфетчица, переговаривавшаяся со знакомым диспетчером такси, тотчас прервала разговор.

— Поужинать?

Денисов взял бутербродов, студень, сметану и чай, отошел к краю антресоли. Уборщица, собиравшая посуду, поставила перед ним горчицу. Она была расположена к сотрудникам милиции, работавшим в ночное время, как могла, по-своему, их отличала.

Он огляделся.

За угловым столиком собирались отъезжавшие в аэропорт летчики и стюардессы, там, как обычно, звучал транзистор. Буфетчица снова занялась диспетчером. Внизу, за стеклом, была ночь. Казалось, зал для транзитных пассажиров и высвеченный светом перрон расположены в разных часовых поясах.

Он ел и думал о ЧП в вагоне:

«Что произошло? Что Ольшонок и другие пытаются скрыть? Имеет ли это отношение к гибели Косова?»

Он достал авторучку, записал на салфетке:

«Что искали в вагоне? Кто такая Татьяна? Кто ударил Кладовщикову? Что означает «Отдай!», услышанное составителем поездов Сидорчуком? К кому относится?»

Отдельно Денисов выписал вопросы, связанные непосредственно с Косовым:

«Кто приезжал накануне в Ржаково? От какого помещения ключ? Зачем изготовлен? Что Косов делал на Главпочтамте? Куда делась коробка от «Мальборо»? Что в ней было?»

Перечень получился неполный и непоследовательный. Перо увязало в бумажных волокнах, чернила расплывались.

«Как милиция на станции Бейнеу узнала про бригаду почтовиков-спекулянтов во главе со Стасом?»