Обратный след

— Закон подлости. Когда спешишь, всегда так… — заметил Баракаев.

Наконец в конце туннеля показался все увеличивающийся белый квадрат — набегающая панорама новой Москвы, потом — висячий мост, затейливая ограда Парка культуры имени Горького, на другом берегу — надпись «Аэрофлот» над крышами.

На Садовом, недалеко от нового здания МВД, Баракаев неожиданно вспомнил:

— Между прочим… А что они получили со склада?

— По вашему паспорту? — спросил Антон.

— Да…

— Одежду, бумаги.

— А что из одежды?

— Кожаный пиджак, — сказал Денисов. — Который они изъяли у вас на квартире…

В зеркале заднего вида отразились посерьезневшие глаза Баракаева.

Денисов придвинулся ближе, на самый край сиденья.

— У вас ведь на квартире был самочинный обыск? Правда? Надо бы все рассказать как есть, товарищ Баракаев.

Телефон склада забытых вещей долго не отвечал. Денисов представил, как он надрывается там, в подвальном помещении без окон, на стеллаже, среди невостребованной одежды и обуви. Наконец заведующий снял трубку:

— Вас слушают.

— Это Денисов. Кто из кладовщиков выдавал вещи по паспорту Баракаева?

— Вчера? — Заведующий остался верен себе, ответил не сразу, сначала полистал книгу. — Старший кладовщик Хасянов… Я в это время был на выемке.

— Хасянов работает?

— Да. Он нужен?

— Пусть мне позвонит. И никуда не уходит, пока мы не встретимся.

Словно ничего не произошло за окном, на вокзале, за то время, пока Денисов и Сабодаш отсутствовали. Заканчивалась посадка на очередной поезд, бежала, потряхивая своим лотком, мороженщица. Проводница хвостового вагона нетерпеливо посматривала вдоль состава. Последние пассажиры спешили от метро, не имея никаких шансов успеть на поезд.

Денисов сбросил куртку, подошел к столу. В центре, под стеклом, лежала записка младшего инспектора: «Звонила Беата. Очень волнуется. Будет звонить в 11.30».

Денисов посмотрел на часы: до звонка заявительницы еще оставалось немного времени.

— Разрешите? — В кабинет постучали.

Молодая женщина в дверях показалась Денисову очень знакомой, однако сама она как будто видела Денисова впервые.

— Вызывали? — В руке она держала листок бумаги. Два перстня сверкнули на пальцах.

— Здравствуйте, садитесь.

Эти перстни сразу прояснили Денисову ситуацию. Иллюзия знакомства была односторонней: он знал официантку ресторана в лицо, но никогда не обращался к ней ни с одним вопросом.

— Мне к товарищу Денисову, — сверилась она с листком. — Ах, это вы… Я работала ночью, — она улыбнулась. — Вы не задержите меня?

— Нет. Ваши столики у окна?

— Да. Я хотела ехать к родителям в Барыбино, но метр звонит: «Приезжай срочно. Милиция вызывает!» Я все бросила, приехала. Что-нибудь случилось?

— Нас интересуют ваши вчерашние клиенты…

— Кто именно?

Денисов обрисовал утреннюю заявительницу и ее спутника.

— Были. — Официантка сразу успокоилась. — Она похожа на студентку. Сумочка через плечо, косметика. Себе заказала «пепси» и пару яблок. Мужчине взяла салатик, зразы, двести пятьдесят, потом еще сто пятьдесят пшеничной. Она и расплатилась.

— Кто в это время еще сидел за вашими столиками?

— Муж и жена. В углу. Уезжали камышинским. Два шашлыка на ребрышках, триста пятьдесят, две минеральной.

Денисов подсказал:

— Мужчина лет сорока, в джинсах…

— Помню. — Она поправила прическу, сверкнув камнями обоих перстней. — Интеллигентный мужчине. Двести пятьдесят армянского, лангетик, минералка. Пуловер мохеровый. Серый. Очки.

— Он бывал раньше?

— Впервые видела. Самостоятельный мужчина…

— Самостоятельный?

— Ну как же? — Она смутилась. — Один в ресторане. Интересуется всеми и никем.

— Вы разговаривали с ним?

— «Добрый вечер», «Приятного аппетита».

— У него что-нибудь было с собой?

— Книга. Учебник, по-моему.

— Он уезжал?

— Если уезжал, то утренним поездом. Мне кажется, он не спешил.

— Почему вы думаете, что у него был учебник?

Она улыбнулась.

— Формулы, значки…

Оставшись один, Денисов подошел к окну. Потеснил колонию кактусов на подоконнике, присел рядом.

Здание строили в начале века с учетом непредвиденных особенностей нового транспорта. Арочный свод кабинета опирался на колонну, придавая помещению вид монастырской трапезной.

Два происшествия — пропажа переписки и использование преступниками той же самой ячейки в качестве почтового ящика — два дела были прочно связаны между собой.

Не вставая с подоконника, Денисов придвинул ближе стоящий на столе аппарат, набрал номер оперативной группы на Курском вокзале.

— Денисов. Хочу кое-что уточнить в связи с самочинными обысками.

— Рад слышать, — трубку снял ночной инспектор, ему, как и Денисову, тоже не удалось выбраться домой. — Как раз сейчас разбираемся.

— Серьезная группа?

— Пока неясно. Много противоречивого.

— В чем именно?

— Одно на обысках брали, от другого отказывались…

— А что искали?

— По-моему, хрусталь, золотишко… Как на любой квартирной краже! — Ночной инспектор задумался. — Но при этом делали вид, что ищут вещественные доказательства мнимых преступлений! Изымали документы, записные книжки…

— А вещи?

— Привозили к вам на вокзал, в автоматическую камеру хранения. Оставляли в одной и той же ячейке.