Обратный след

«Несколько дней не буду на почте, не смогу написать, поэтому молю судьбу, чтобы это письмо застало тебя в Москве, и ты еще успел бы что-то предпринять. Сколько раз я просила тебя поспешить с публикацией. И вот!.. В аэропорту, ожидая своего рейса, я встретила — кого бы ты думал? — милейшего Юрия Михайловича, твоего первого шефа. Он летел в Киев, его провожал Федотов и, как обычно, ужом вился вокруг…»

И дальше:

«…Когда Федотов на несколько минут отлучился, Юрий Михайлович достал из портфеля заявку Федотова на научное открытие. «Дали на отзыв, — пояснил он мне. — Тут есть кое-что любопытное для вас с Сергеем. Ведь вы по-прежнему занимаетесь поверхностным слоем?» И он показал заявку. Я начала читать и не поверила своим глазам: весь третий раздел — твой метод. Слово в слово! Я успела еще быстро просмотреть таблицы. Главные цифры эксперимента все экстраполированы. Конечно! У Федотова же не было времени поставить свой собственный эксперимент! Я помню начало нашей основной таблицы, у него эти значения гораздо выше. Когда Федотов вернулся, я не могла с ним спокойно разговаривать. Юрий Михайлович как раз спрятал заявку в портфель, и Федотов, по-моему, догадался о том, что я все знаю. «В Пицунду?» — опросил он, хотя несколько минут назад уже задавал мне этот вопрос. Я смогла только кивнуть. «Там сейчас чудесно…» — сказал он. Тут объявили рейс Юрия Михайловича. Федотов пошел его провожать до трапа, и я простилась с ними…»

«Я рада, — шло дальше в письме, — что в то время, когда все думают, будто я в Пицунде, я здесь, на Севере. Могу наконец прийти в себя после всех неурядиц минувшей осени. Я говорила тебе: деревня наша почти у самого Воже, избы, улицы, баня — все в снегу. Тишина и удивительно спокойно. Я с надеждой смотрю в будущее и, кажется, скоро забуду про…»

Окончание письма было на тетрадном листке, который Гурин обронил вместе с ворохом спецификаций и накладных на рыбопродукты у себя в прихожей.

«…рентгено-электронный спектрограф. Вот все. Поспеши с публикацией. Целую. Беата».

Денисов отложил письмо в сторону. Они с Антоном успели обо всем переговорить. Оставалось самое пропое: распорядиться перепиской. Он посмотрел на часы: потом можно уехать домой, лечь спать.

— Сейчас прибудет, — сообщил Антон, закончив говорить по телефону. — Рядом с домом у них стоянка такси.

— Набери ее номер еще раз.

Антон покрутил диск.

— А теперь занято… Еще?

— Не надо.

Раздался звонок — Антон снял трубку, передал Денисову. Его разыскивала дежурная по автоматической камере хранения, работавшая прошлой ночью.

— Просили позвонить? — закричала она на другом конце провода.

— Это еще днем.

— А меня не было весь день: семинарские занятия, зачеты… — Она училась на вечернем отделении института инженеров транспорта. — Сейчас только узнала. Что хотели?

Денисов представил, как дежурная сняла очки, близоруко и весело щурится.

— Видели вы ночью заявительницу? — спросил он. — Насчет восемьсот девяносто шестой ячейки?

— С вами? В отсеке? — Она не поняла!

— До нас! Раньше, чем она обратилась в милицию.

— Видела.

Это как раз и было ему нужно.

— Она была одна?

— Мне кажется, был еще мужчина! — прокричала дежурная.

— В очках, в джинсах…

— Вроде да.

— В какое примерно время?

— Да они прямо от меня к вам пошли. — Голос чуть поутих и снова набрал силу. — А письма нашлись?

— Нашлись.

— Надо же! Она ведь вначале и заявлять не хотела! А я ей подсказала! Про вас и про капитана Сабодаша…

Денисов положил трубку.

«Так все и было. — Он мысленно подытожил разговор с дежурной. — Женщина сперва не собиралась обращаться в милицию по поводу пропажи, но потом решилась. Это был с ее стороны импульсивный и не очень хорошо продуманный шаг. Дежурная даже не подозревает о последствиях своего совета…»

— Гурина увезли. — Антон успел еще раз переговорить с дежурной частью и все знал. — В суд его, видимо, доставят уже под конвоем…

В коридоре раздались шаги, короткий стук в дверь.

— Входите, — пригласил Денисов.

Беата уже стояла на пороге.

— Нашлись?!

— Нашлись.

— И все из-за меня… — Из-под круто обрывавшихся надбровий к Денисову тянулся осторожный, вопрошающий взгляд. — Представляю, как вам пришлось…

— Пришлось, — сказал Денисов.

По обоюдному согласию было решено, что разговаривать с заявительницей будет он.

— Как я благодарна…

Денисов, однако, чувствовал, что она скорее напряжена и взвинчена.

— …Даже не верится, что смогу снова заниматься своей работой. Спокойно жить… Как это трудно: когда будто огонь бежит по кровле, а вы должны улыбаться, отвечать на вопросы… — Она еще выше забросила сумочку на плечо. Казалось, она с ней никогда не расставалась. — А между тем все поставлено на карту…

— Ставку определяем мы сами! — Антон не мог не вмешаться.

Женщина упрекнула:

— У вас, наверное, всегда все шло продуманно, положительно. Вы никогда не переступали черту…

— Как сказать.

Она была уже не в силах остановиться:

— Вас обошло разочарование, не было задето ваше честолюбие… — В тоне послышалось неожиданное, плохо скрываемое пренебрежение. Но тут она спохватилась: — Извините, нервы! Зачем я это вам говорю…