Образ жизни

Какой запоздалый подарок
Случился над Сеной-рекой:
Стою под какой-то там аркой —
Неважно совсем под какой.

Чего и какого я ради
По улицам этим плетусь?
Какая-то горькая радость,
Какая-то сладкая грусть.

Я выйду к тому переулку,
Под этим пройдусь фонарём.

…Как пахнет французская булка! —
Как в нищенском детстве моём,

Как в том огневом и морозном,
Раздетом, голодном, босом.

Париж! Я ребёнок твой поздний —
Лишь выгляжу старше лицом.

* * *

Оторвавшись от милой жены,
Я гулял по ночному Парижу.
И почувствовал, что сожжены
Все мосты. И опор я не вижу.

Где я был? Где шатался досель?
Где певал хулиганские песни?
Как случилось: бульвар Сен-Мишель
Променял на бандитскую Пресню?

Я родился не там, не тогда —
Сирый пасынок дикой отчизны.
Вместо жизни случилась беда…

Всё же я ещё жив — после жизни.

И помыслить я даже не мог,
Что я буду когда-нибудь старым,
И окажет мне милости Бог:
Пить бордо на долине Луары.

На Монмартре картину куплю,
К Сене выйду, хмельной спозаранку.
— Мужики, ну ещё по рублю
Соберём! Извиняюсь — по франку.

Я живой: даже выпить могу,
Но жена разрешает немного.
И перед судьбою в долгу,
«Слава Богу, — шепчу, —
Слава Богу!..»

Сны сбываются

Десять франков — не деньги,
Куплю себе «Русскую мысль».
Ноги вытяну, лягу,
Умывшись парижской водой.
Почитаю, хотя для меня
Эти мысли прокисли…

Сны сбываются значит,
В которых я был молодой.

Как-никак повезло,
Что родился я русским евреем.
Мне глаза завязали,
Стянув на затылке узлом…
Ветерок прилетел —
И с Монмартра кофейнями веет.
Элегично в душе,
Только горло с чего-то свело.

Слава Богу ещё,
Что душа не совсем постарела,
Ну а хвори телесные
Как-нибудь перетерплю.
Сил хватило ещё
Приволочь своё грешное тело
К Нотр Дам де Пари —
Эти камни я с детства люблю.

В Люксембургском саду,
Где когда-то сидел Модильяни,
Майский воздух вдыхаю,
Запивая легчайшим бордо.
Здесь бродил Гумилёв,
Обними Ахматову Аню, —
Десять лет до расстрела
И вечер такой молодой.

Слишком хрестоматийно —
Я это и сам понимаю…

Деревянную лавочку
Солнце успело нагреть.
Я присел, развалясь,
И подумал: «Спасибо, Израиль,
Что за чёрным забором
Позволил мне не умереть».

* * *