Образование древнерусского государства

Принятие христианства было связано с крупными событиями на арене международной борьбы. За влияние на Русь боролись, и нельзя думать, что Византия беспрепятственно установила свой примат в деле принятия Русью новой религии. Несомненно большое влияние на Русь православной болгарской церкви.

Прежде всего обращает на себя внимание то, что свою письменность, свою «книжность» Русь получила из Болгарии, что языком древнерусской письменности стал, по сути дела, болгарский, древнецерковнославянский язык.

Быть может, как нами было указано ранее, Константин Философ положил в основу созданной им письменности «роушькый письмены», но в X в. они вернулись на Русь уже как «кириллица» и пришли из Болгарии, а с ними вместе пришла и «книжность».

За книгами и учителями Русь обратилась в Болгарию, и образованность Киевской Руси связана прежде всего, хотя и не только, с деятельностью этих болгар, миссионеров и просветителей.

И только тенденциозность греческого духовенства на Руси привела к тому, что русско-болгарские связи времен раннего христианства не нашли отражения в летописях и были забыты потомством.

Недаром последней женой Владимира, пережившей своего мужа (в событиях, связанных с борьбой Ярослава со Святополком и Болеславом, упоминается мачеха Ярослава), была болгарка, сыновьями которой были Борис и Глеб.

Не говорит ли это об усилении болгарского влияния при Владимире и не прав ли Титмар Мерзебургский, говоря о том, что греки при Владимире были не в большом почете?

И византийское духовенство, служившее на Руси, отомстило Владимиру и Болгарии тем, что вычеркнуло из русской истории и эти русско-болгарские связи, и имя болгарки, последней жены Владимира, и целый ряд деяний Владимира, которых не могла признать ортодоксальная греческая церковь[674]. В эти же годы, годы «испытания веры» и крещения Руси, активизируется римский папа, пытавшийся насадить на Руси христианство и включить ее в орбиту своего влияния.

Когда Владимир пребывал в Корсуне, «приходиша послы из Рима от папы, и мощи святых принесоша к Володимеру». Очевидно, это была попытка заставить Владимира признать авторитет папы. Посольство папы повторилось в 991 г. — «того же лета приидоша к Володимеру послы из Рима от папы, с любовью и честью». В 1000 г. «приидоша послы от папы Римского».

В свою очередь Владимир отправил посольство к папе. В 994 г. «послы Володимеровы приидоша в Киев, иже ходиша в Рим к папе». В 1001 г. «посла Володимер гостей своих, аки в послах в Рим»[675]. Все эти упоминания встречаются в поздней Никоновской летописи. Откуда взялись они, мы не знаем. Но их форма и обилие, отсутствие мотивов, побуждающих летописца к выдумыванию, совпадение с древней летописью, о чем будет речь дальше, и, наконец, свидетельства западноевропейских хроник о русско-римских связях — все это дает нам право усматривать в них отражение исторической действительности.

За спиной послов римского папы стояли западноевропейские христианские государства, пытавшиеся подчинить Русь своему влиянию.

Недаром в 1000 г. пришли на Русь вместе с послами от римского папы послы «от королей Чежьских и Угорских»[676].

Они были заинтересованы в распространении на Руси христианства по западному обряду, так как это усиливало их влияние на Русь. Следует отметить и обратное явление и указать на то, что греческий обряд со славянским языком еще долго держался в Чехии, где восстанавливали православную веру Боривой, Людмила и Вячеслав. В православном Сазавском монастыре в Чехии был придел Бориса и Глеба, а Людмила и Вячеслав стали русскими святыми. Влияние Руси на Польшу XI в. также очень заметно — в польско-латинских рукописях XI в. встречается много русских слов.

Правда, христианин Владимир «живя с князи околними миромь, с Болеславом Лядьскимь, и с Стефаном Угрьскимь, и с Андрихом Чешьскымь, и бе мир межю ими и любы», но это нисколько не помешало тому же Болеславу «Лядьскому» вмешаться в дела Руси, направить туда колобрежского епископа Рейнберна, который был приставлен к зятю Болеслава Святополку и пытался вести католическую пропаганду, а Святополк, наущаемый тестем, женой и Рейнберном, готовил какое-то выступление против отца, Владимира.

Нужно сказать, что принятие Русью католичества привело бы к иным последствиям, нежели те, которые были результатом крещения Руси Византией.

Католицизм с его нетерпимостью не допустил бы такого обрусения христианства, как это было на Руси. Он ввел бы чужой и мертвый язык — латынь, которая бы стала языком богослужений и письменности. Русская церковь никогда не смогла бы в такой мере выступить орудием русской национальной политики, как это было в нашей истории.

Католицизм не дал бы возможности сохранить даже те незначительные остатки античной науки, которые удержались в православной церковной «книжности».