Образование в России: основные проблемы и возможные решения

Забракованный проект стандарта старшей школы пытался (хотя и весьма неуклюже) предоставить возможность выбора образовательной траектории самому учащемуся из некоторого ограниченного меню. И учителя, и семьи оказались к этому не готовы (а учащихся старших классов 16 – 17-летних юношей и девушек просто не спросили, хотят ли они выбирать или нет: ведь они «дети»). Кроме того, экономически и управленчески в российских условиях данную модель было бы крайне сложно (практически невозможно) реализовать. В результате выбор самими учащимися как делался, так и будет делаться во многом только при поступлении в вуз (это – в лучшем случае) и в самом вузе, но со значительно более высокими социальными и экономическими издержками.

Единый государственный экзамен фактически стал главным доказательством проводимых в России реформ в сфере образования. Сама идея – отделить выпускной и вступительный экзамены от организаций, заинтересованных в их результатах – школы и вуза, а также снизить коррупцию[19],—была вполне адекватной. Но поскольку именно в этот момент обучение в высшей школе стало социальной нормой, то объективность в оценке знаний абитуриентов перестала, как ни парадоксально, быть востребованной обществом (и школами, и вузами, и семьями, и региональными образовательными властями, и педагогическим сообществом).

В 2008 г. – последнем году эксперимента по ЕГЭ – результаты сдачи единого государственного экзамена шокировали общество: доля двоек по русскому языку составила 11,2 %, а по математике – 23,5 %. Получалось, что в 2009 г., когда единый государственный экзамен должен был войти в штатный режим, значительная часть выпускников школ могла бы не получить аттестата зрелости (фактически не закончила школу) и не смогла бы поступить в вуз. ЕГЭ из прокламируемого символа роста доступности высшего образования мгновенно превратился в барьер на попадание в вузы.

Выход из данной ситуации был найден в резком снижении требований. Результаты ЕГЭ в 2009–2010 гг. могут быть расценены как существенное, хотя и неявное, поражение его идеи. Всего 2,1–2,76 и 3,0–3,5 % двоек по русскому языку и математике у выпускников 2009 г. и 2010 г., соответственно, – это свидетельство не улучшения ситуации в школьном образовании, а значительного снижения требований к экзаменующимся, особенно если сравнить эти цифры с динамикой доли тех, кто получил двойки по ЕГЭ (по традиционной пятибалльной шкале) по указанным предметам в 2006–2008 гг. (табл. 6)[20].

Таблица 6. Доля выпускников школ, получивших по обязательным предметам ЕГЭ 2 балла по пятибалльной шкале в 2006–2010 годах,%

Источник: Официальный информационный портал единого государственного экзамена: http://www3.ege.edu.ru/cotent/view/867/273/. stat_ege_2010_itog. zip [20]

Вместе с тем нельзя огульно отрицать ЕГЭ. Это механизм аттестации выпускников школ, который технологически отвечает современной стадии развития в Российской Федерации высшего образования – переходу к массовой высшей школе, когда почти 80 % возрастной когорты поступает в вузы. Однако этот механизм необходимо совершенствовать для того, чтобы общество избавилось от недоверия к нему. При этом нельзя не учитывать, что школы должны получить новый критерий успешности их деятельности.

Идея перехода школы на 12-летнее обучение, которая была популярна в начале 2000-х гг., особенно когда Россия вошла в Болонский процесс, в настоящее время забыта. Она непопулярна в обществе, так как школа в целом все чаще рассматривается как неэффективное заведение, продлять пребывание в которой еще на один год нежелательно.

Между тем становление современной (инновационной) экономики требует выхода на рынок труда хорошо социализированного ответственного человека. Если учитывать данное обстоятельство, то становится совершенно понятно, что выход на рынок труда молодых людей в 15–17 лет, с точки зрения современной экономики, нецелесообразен.

А раз это нецелесообразно, то система начального профессионального образования фактически устраняется из системы профессионального образования, и на ее устранение все последние годы «работают» и сама система образования, и экономика, методично убирая из своего состава НПО, которое не пользуется престижем ни у работодателей, ни у семей.

Учебные заведения НПО в настоящее время практически превратились в социальные сейфы для подростков из малообеспеченных семей, с которыми неэффективно сработала система дошкольного образования (если они в нее попадали) и не смогла справиться школа.

Изменение функций дошкольных учреждений и переход на 12-летнее школьное образование должны изменить это положение. Профессиональное образование, как представляется, должно начинаться не ранее 18–19 лет, когда молодые люди смогут значительно более трезво оценивать свои стремления и возможности[21].