Образцовый самец

Гаранин задумчиво хмыкал, наблюдая за нашим общением, и порой достаточно недобро поддевал Нурия. Но тот издевки просто не понимал, так что я со своим заступничеством не лезла, хотя парня становилось жаль: это походило на избиение младенца, пусть и моральное.

А если не считать интереса Нурия, знакомство с окружающим миром происходило спокойно и размеренно.

Местные сутки оказались на три часа длиннее земных, а год – дольше почти в два раза. Выяснилось, что аборигены живут на удивление долго, в пересчете на земные – в среднем лет по сто двадцать, то есть чуть меньше современных землян. Открытие это еще немного примирило нас со странностями местного населения. Большая продолжительность жизни, низкая смертность и женщины, рожающие по двадцать детей без особого вреда для здоровья, – это, кажется, вполне компенсировало пугающий половой дисбаланс.

Кстати, про количество детей – это уже мои домыслы, тему рождаемости оба наших партнера по контакту обсуждали неохотно, ограничиваясь уклончивым «достаточно», и сразу же перескакивали на пропаганду слияния. Увы, настоять на ответе у нас не было никакой возможности, оставалось молча скрипеть зубами и в очередной раз выслушивать, как это прекрасно, какое это счастье и как Нурий мечтает, чтобы я согласилась испытать это удовольствие с ним. Потому что заткнуть токующего о прекрасном аборигена тоже не получалось: говоря о слиянии, он просто ничего не слышал.

Слияние их, к слову, тоже странный выверт природы. При таком численном перекосе куда логичнее было ожидать полигамии и свиты из нескольких самых интересных ей мужчин рядом с каждой женщиной. А у них – наоборот, в почете беспримерная верность.

Гаранин за это время существенно обогатил словарный запас. Если поначалу он почти все понимал, но отвечать мог только короткими репликами, то теперь болтал бегло, даже произношение подтянул. Я тоже делала успехи в освоении языка, уже могла сносно общаться, но уверенности полковника еще не достигла. Что значит опыт и высокие технологии!

За пределы комнат нас не выпускали. Уверяли, что это временно и дело в нашей неподготовленности и незнакомстве со многими очевидными для местных вещами.

Я подозревала, что это дело рук Нурия, который пытался избежать конкуренции в борьбе за меня. При необъяснимом попустительстве начальника, который видов на чужачку, кажется, не имел. Полковник ехидничал и советовал помнить, что мир не вертится вокруг меня. Ему в происходящем виделся какой-то заговор.

– По-моему, у тебя уже профессиональная паранойя, – заметила я вечером второго дня, когда Нурий и Марий ушли, а мы остались вдвоем. – Аборигены кажутся вполне дружелюбными и даже безвредными. Да и вообще, зачем им вокруг нас так увиваться, если они даже информации никакой добыть не пытаются? По-моему, им просто плевать, что мы инопланетяне.

– Вась, ты как будто никаких триллеров про контакт с чужими цивилизациями не смотрела, – скептически хмыкнул Гаранин.

– Хочешь сказать, они все правдивы? Обычно «основано на реальных событиях» сводится к тому, что кто-то где-то нелепо убился, а буйная фантазия сценариста сделала из этого голофильм на три часа, – насмешливо высказалась я. – Да ладно, не косись так снисходительно. Я прекрасно понимаю: доверять местным неразумно, со мной играет злую шутку их похожесть на людей. Но ты явно в другую сторону перегибаешь… или нет? – осеклась наконец под насмешливым взглядом полковника. – Или ты знаешь о них больше, чем рассказал?

– О них – нет, и триллеры обычно сильно преувеличивают. Но ни один внезапный контакт не обошелся без проблем, а зачастую – трупов первопроходцев. Думаешь, вокруг каждой новой планеты ради удовольствия такие пляски устраивают?

– Я ни о каких кучах трупов не слышала, – призналась задумчиво.

– В правительстве считают, что предание огласке таких случаев грозит чуть ли не геноцидом для инородцев, – пожал плечами Гаранин. – А по мне – так лучше пусть боятся, чем лезут новые миры открывать.

– То есть уголовная ответственность за высадку на планеты, не внесенные в Зеленый лист, их не останавливает, а пара страшилок заставит передумать? – скептически хмыкнула я.

– Нет. Но если бы их еще разрешили не спасать!.. – размечтался полковник.

О том, что нам может грозить наказание за нарушение упомянутого закона, я не беспокоилась. Там речь шла о сознательной высадке, а не о падении терпящего бедствие корабля и уж тем более – не о неконтролируемом перемещении с помощью экспериментальной установки. Пожурят, конечно, но и только.

– Ну ладно, положим, меры эти оправданны, но ведь не всегда незапланированные контакты оборачиваются трагедией! Почему ты думаешь, что сейчас мы все еще в опасности?

– Считай это чутьем и жизненным опытом, – проворчал начбез. – Не нравятся мне некоторые особенности их культуры. Слишком странные для высокоорганизованных разумных существ.

– Например? – озадачилась я.