Обречён любить тебя (СИ)

— Мама! — приложила к груди руку Тасманова, притворно возмущаясь от подобного предположения. — Как можно врать папе и старшему брату.

??????????????????????????

— Надо срочно позвонить прокурору, — засуетилась Кира, судорожно оглядываясь в поисках мужа.

— Стас, конечно, будет ругаться. Хорошо, Антона здесь нет. Иначе пришлось бы потом объяснять Збруеву-старшему, почему у сына отсутствуют конечности. Хвала богу, ты ничего не сказала Марку, — вдруг резко повернулась она к Насте, щуря взгляд. — Нет же?

— Ну-у…

Красная сирена включилась почти одновременно с датчиками безопасности. Дроны засуетились, заметались в разные стороны, и охранники бросились в сторону лестницы, едва им пришел сигнал на смарт-часы.

— Что происходит?

— Кира Владимировна, небольшой инцидент в доме. Один из гостей случайно упал в бассейн и тонет, — отчитался один из охранников, едва Канарейкина остановила парня. — Федор Збруев.

— А может, и не стоило ничего говорить Марку, — задумчиво пробормотала Настя, едва мать поспешила к перепуганным гостям.

Африка, Эфиопия

Долина Омо

Дорога к деревне племени хамер пролегала через пустые русла местных рек. В обычные дни это были пустые дороги, на которых можно было встретить за день несколько десятков автомобилей с туристами или военными. Вода заполняла сухие ручьи только тогда, когда в горах неподалеку шел дождь. И то лишь на несколько часов, а затем они вновь исчезали. Антон устало поднял голову к небу, стирая пот со лба. Футболка неприятно липла к спине, покрывшейся потом, а походный рюкзак казался невероятно тяжелым. Кроссовки жали, плотные джинсы казались ему куском цемента на ногах, которыми он еле передвигал, шагая следом за Милой.

— Все, не могу, — первым сдался Влад, прислоняясь к стволу какого-то дерева и поднимая руку, тяжело дыша. — Я устал, хочу жрать, пить и нормальную кровать!

— Да немного осталось, чего вы. — возмутилась Милана, оглядывая на эту парочку. Татошка бросил рюкзак на пыльную землю и завалился прямо посреди дороги.

— Ты это говорила три часа назад. Мы точно не заблудились? — поинтересовался он, с трудом приподнимая голову и приспуская солнцезащитные очки на переносицу.

Дурацкий аксессуар, совершенно непрактичный в джунглях, однако в нем Антон казался себе крутым. Почти покоритель африканского континента. Если не считать десятка мозолей на пальцах и желания увидеть горячий душ. Он бы даже согласился на какое-нибудь крохотное озеро, но Милана сказала, что в местных живут крокодилы и прочая живность, недружелюбно настроенная к человеку.

Канарейкин бросил взгляд на смарт-часы, однако сигнал спутника по-прежнему был слабым. Можно было использовать компас, подаренный ему Тасмановым на время, однако Татошке не хотелось признавать собственное неумение им пользоваться. Особенно при Милане.

— Почему мы вообще идем одни? Ни танзанийцы, ни кенийцы с нами не пошли, — проворчал Влад, откручивая крышку на флаге с чистой водой и припадая к ней с жадностью.

— Потому что не пожелали рисковать, — невозмутимо ответила Милана. — У них семьи.

— А нас, значит, можно оставить на съедение местным людоедам, да?

— Радов, в Африке уже кучу лет никто не ест людей. На дворе две тысячи пятидесятый!

— Ну и что? Они до сих пор в домах из говна и веток живут, чего бы им людей не есть?

Татошка не вслушивался в тихие споры, задумчиво глядя на голубое полотно, раскинувшееся над его головой. Никто из тех, на кого они рассчитывали в дороге, с ними не пошел. Милана старалась этого не показывать, но ее явно беспокоил тот факт, что им придется самим выбираться из страны, охваченной гражданской войной, да еще с беженцами в качестве нагрузки. Он пытался отговорить Боярышникову — раз шесть или семь. Поднимая эту тему, Канарейкин рисковал наткнуться на очередной взор осуждения и недовольства. Ведь принципы Милане, похоже, были важнее собственной жизни.

— Ничего не трогай! Боже, Влад, почему ты вечно лезешь руками, куда не следует? Тебя чуть змея не укусила! Черная мамба, чем ты только думал?

— Она, знаешь ли, не представилась, — фыркнул Влад в ответ на замечание Миланы, продолжая настраивать смарт-часы для съемки местности. — Вообще, чего завелась? Сейчас я солидарен с Тони. Мы заблудились.

— Никто не заблудился, — огрызнулась Боярышникова, топнув ногой и сдувая с лица светлый волос, вылезший из-под кепки.

Вроде ничего особенного, но этот жест Антона заставил зависнуть на несколько секунд, глядя на движение ее рук. Он даже вынужденно ущипнул себя и поморщился, потирая пострадавшее место. Сколько у них не было секса? Кажется, с момента прилета в Африку, а то и раньше. Каждый раз дело ограничивалось поцелуями, ласками, — но большего Милана не позволяла. Канарейкин уже начинал ощущать себя перевозбужденным подростком, у которого гормоны из ушей лезли. Создавалось впечатление, что Боярышникова посчитала своим долгом наказать его за все глупости, творимые в России. А он уже извинился сто раз!