Обречен на смерть

Что было на руку нам, команде защиты. В первый день процесса я зашел в Олд-Бейли летящей походкой. Я знал, какую тактику изберет Дерек. Знал, что наши преимущества перевешивали наши слабости. Я предвкушал, как приму участие в громком процессе, на котором мы победим. Я действительно на это рассчитывал. Моя карьера должна была начаться феерически. А потом я впервые увидел Карла Хёрста.

Майкл замолчал, вспоминая их первую встречу. Эти светлые немигающие глаза. К нему разом вернулись все воспоминания. Все ужасы, которые он изгнал из памяти, как делал в конце каждого процесса, где было так много зла. Заставить себя забыть было единственным способом выжить на этой работе, сохранить способность спать по ночам. Но сейчас, когда воспоминания о деле Хёрста захлестнули его, в голове сидела лишь одна мысль.

«Я должен был раньше понять, что это Хёрст. Должен был выяснить, что он вышел из тюрьмы, и пойти к Леви».

Чувство вины грозило сломить его, но Майкл не мог этого допустить. Сейчас самым главным было поймать Хёрста. А для этого Майклу нужно было закончить рассказ. Он заставил себя продолжать.

— В 09:30 утра мы с Дереком были у камер в Олд-Бейли. Нас впустили первыми. Прошло минут пять, прежде чем охрана привела к нам Хёрста. И еще минут пять, прежде чем он убедил меня, что виновен по всем статьям и должен провести жизнь за решеткой.

— Пять минут? — последовал вопрос. Теперь уже от Леви. — Что он сделал за пять минут?

— Все, что ему нужно было. — Майкл помолчал долю секунды. Столько ему понадобилось, чтобы подобрать нужные слова. — Я не из того мира, откуда обычно выходят барристеры, Джоэль. Я рос в окружении людей самого разного толка. Многие из них были порядочными людьми. Но многие не были. Да, я был еще очень молод, но уже повидал достаточно отморозков и психопатов, чтобы научиться их распознавать. И, встретив Хёрста, я сразу понял, что он тот еще урод.

— Но что тебе подсказало? Он что-то такое произнес или сделал?

— Нет, для этого он был слишком умен. Ни в чем не признался. Ты знаешь, это работает, Джоэль: если бы Хёрст сказал нам, что виновен, мы не смогли бы нормально его защищать. Не смогли бы выступить перед судом с версией событий, про которую знали, что она ложная. Это против всех правил.

— Тогда в чем было дело?

— Невозможно объяснить. Наверное, во всем. Не пойми меня неправильно. Хёрст настаивал на своей версии событий. Заявил, что непричастен к похищению. К смерти Томми. К ограблению. Ни к чему из этого. Утверждал, что просто оказался не в том месте не в то время. Искал потерявшуюся собаку, когда над головой закружил вертолет и его арестовали под дулом пистолета. Если бы на его месте был кто-то другой, я, возможно, поверил бы. Но то, как он это рассказывал… Все время улыбаясь при этом… Какими печальными бы ни были обстоятельства дела, с его лица не сходила самодовольная улыбка.

Теперь я понимаю, что он вообще не пытался заставить нас поверить ему. Убедить в том, что он говорит правду. Ему было наплевать. Он знал, что доказательства против него гроша ломаного не стоят, и думал, что выиграет дело, даже если мы выполним свою задачу спустя рукава. И он знал репутацию Дерека. О том, чтобы выполнить работу спустя рукава, не могло быть и речи. Дерек был слишком хорош для этого. Так что дело было предрешено. Я вышел оттуда, зная, что Хёрст виновен, и зная, что через несколько недель эта мразь снова окажется на свободе.

Майкл снова замолчал. Он дошел до той части истории, которую боялся рассказывать. Той, которую они с Ридом заставили себя «забыть» столько лет назад. До причины того, почему они никогда не обсуждали дело Карла Хёрста.

— Так что изменилось? — спросила Леви. — Почему Хёрст провел четырнадцать лет в тюрьме, когда его стопроцентно должны были отпустить?

Майкл опустил глаза, зная, что у него нет иного выбора, кроме как ответить.

— Я не мог позволить ему выйти на свободу. После того, что он сделал с детьми. Я не мог позволить ему сделать это снова, Сара. И я ни в чем так не был уверен, как в том, что, если ублюдка выпустить, он сделает это снова.

Поэтому я стал ждать. Чтобы посмотреть, как будет идти процесс. Не найдется ли у стороны обвинения козыря в рукаве. Но когда я понял, что козыря не нашлось — когда я понял, что Хёрста точно признают невиновным, — я принял решение.