Обречен на смерть

Что ему сейчас было нужно, так это вода и, может, парацетамол. На прикроватном столике не оказалось ни того, ни другого. Пьяный Дерек Рид не был предусмотрительным Дереком Ридом, несмотря на то что у него было столько практики.

Поднявшись, Рид подошел к гардеробу напротив кровати. Достал там белый махровый халат — тот, что «позаимствовал» в пятизвездном отеле много лет назад. Едва ли не единственная вещь, которую его третья жена оставила ему после развода.

«Старый и потрепанный, — подумал он. — Как его владелец».

Халат сидел неидеально. Под «единым размером» производители явно не имели в виду рост и фигуру Рида. Однако он прикрывал достаточно, защищая достоинство Рида от взглядов несуществующих сожителей. Все же в доме были зеркала, и Риду не нравилось то, что они говорили ему о его обнаженном теле.

Он медленно вышел из комнаты и спустился по лестнице на нетвердых после вчерашних возлияний ногах. Это уже стало его регулярным ночным маршрутом. Рид мог бы пройти весь путь с закрытыми глазами — наверняка он так и делал. Но сегодня в этом не было необходимости. Голова была мутной с похмелья, но он не спал.

Лекарства хранились в ванной на первом этаже, за раздвижной дверцей зеркального шкафчика. Сначала Рид заглянул туда, нашел упаковку парацетамола и увидел рядом с ней один-единственный пакетик американского «Алка-Зельтцера». В нем были две шипучие таблетки, которые он привез из последней поездки в Нью-Йорк специально для спасения от того, что его сейчас мучило.

Забав про парацетомол, Рид взял пакетик.

Потом он пошел на кухню. Здесь пахло пролитым красным вином и немытой посудой. Что только ухудшило его состояние. Пытаясь не обращать внимания на запах, Рид наполнил стакан водой и бросил туда две таблетки.

Шипение должно было прекратиться, когда выйдет весь углекислый газ. Тогда лекарство будет готово к употреблению. Это занимало по меньшей мере минуту, поэтому Рид решил использовать это время. Достал из шкафчика еще один чистый стакан, налил в него воды из фильтра, стоявшего в холодильнике, и направился в гостиную.

Здесь было темно, хоть глаз выколи. Оконные ставни, которые повесил Майкл, когда восстанавливал дом, отлично справлялись со своей задачей, не давая свету уличных фонарей проникнуть внутрь.

Рид двигался по памяти. Он привык к темноте и знал, где находится каждое препятствие. Кожаное кресло он нашел с такой же легкостью, как если бы комнату заливало полуденное солнце, после чего сел в него и поднял стакан с лекарством к уху.

Шипение прекратилось, поэтому Рид поднес стакан к губам и залпом выпил его содержимое. Потом глотнул фильтрованной воды, чтобы смыть послевкусие.

Пульт от телевизора лежал на столике рядом с креслом. Риду не нужен был свет, чтобы это знать. Включалка, как называл его Рид, всегда находилась либо на столике, либо у него в руке. И никогда — в другом месте. Он щелкнул пультом, и телевизор с плоским экраном ожил.

Внезапный свет в кромешной темноте производит странный эффект как на зрение, так и на мозг. Особенно такой мигающий свет, как тот, что исходит от экрана телевизора. Рид к этому уже привык. К тому, что на периферии зрения появляются странные изображения, исчезающие мгновением позже. Это происходило постоянно, и в этом не было причины для беспокойства.

Кроме тех случаев, когда изображение не исчезало. Как сейчас.

Сперва Рид не обратил внимания на фигуру в углу комнаты, принял ее за плод воображения, вызванный резким переходом от темноты к свету. Риду не нужно было убеждать себя, что изображение сейчас пропадет. Исчезнет. Он просто знал это.

Но оно не исчезло. Ни в ту же секунду. Ни через следующую.

Сердце Рида забилось вдвое быстрее, и он подскочил, внезапно осознав, что перед ним не плод воображения. Не галлюцинация. От потрясения его головная боль исчезла, похмелье сошло на нет.

— Вы запустили себя, мистер Рид. — Голос звучал безжизненно. Бездушно. — Слишком много роскошеств.

Рид чувствовал, как бьется на виске жилка. У него подскочило давление. Перед глазами все крутилось, от потрясения стало тяжело дышать.

Нужно было взять себя в руки. Успокоиться.

— Вам нехорошо?

Снова этот голос. Он казался знакомым. Рид попытался вспомнить.

— Слишком сильный шок, не правда ли?

Тон говорившего не был радостным. Слова были насмешливыми, но голос оставался пустым.

— Это все от излишеств, мистер Рид. От всех этих дорогих обедов.

Голос казался все более знакомым. Воспоминание подбиралось ближе к поверхности, и усилия, прилагаемые, чтобы его поймать, помогли Риду успокоиться.

Человек шагнул вперед. Из угла к Риду.

Единственным источником света в комнате был телевизор. Этого было недостаточно. Рид не мог разглядеть в полумраке лицо ночного гостя.

— Кто вы?

Голос Рида прозвучал ровно. В нем не было и тени страха. Это удивило его самого.

— Я? Человек, лишенный всех тех дорогих обедов, на которых вы так отъелись, мистер Рид. Лишенный дорогого вина, которым вы себя убиваете.

— Я не понимаю. — Рид почти ухватил его. Воспоминание. Оно было так близко, что он почти касался его. Но не собирался открывать. — Я вас не знаю.