Обречен тобой

Разворачиваюсь на пятках и уверенно шагаю к кофейне. Надеюсь, кое-кому сегодня вынесут мозг, и Мир поймет, что не такое уж сокровище ему досталось. Хотя, чего уж, мы все становимся истеричками в те или иные моменты жизни. Что, впрочем, не мешает использовать чувства оппонента против него же. Прости, Лен, ничего личного. Просто я тоже его люблю. Все еще люблю, да, Лена.

Глава 18

Что отличает девочку от женщины? Способность брать на себя ответственность за свои решения. Как бы меня ни качало, я была готова к тому, что мне придется в одиночку пройти весь этот долгий путь. И потому я не лезла к Миру, не надоедала, не изводила его своими страхами, которые порой сводили меня с ума. Просто, сцепив зубы, ждала результата. Каким бы он ни был. И даже не обижалась на то, что Мир так и не позвонил.

Уж не знаю, закатила ли ему Лена скандал по поводу купленной мне машины, но он не стал упрекать меня в том, что я рассказала ей о подарке. Да и как бы это выглядело?

Погладив оплетку руля, вдыхаю поглубже аромат тонко выделанной кожи и пахучки из лакшери сегмента. По привычке анализирую каждую реакцию своего организма на раздражитель. По идее, если я беременна, сильные запахи должны вызывать во мне отвращение. Однако, хотя мне действительно не нравится нотка ванили, присутствующая в аромате диффузора, я отдаю отчет, что это ровным счетом ничего не значит. С таким же успехом я могу себя накрутить и до рвоты. Поэтому нет никакого смысла сидеть здесь и трусить. Нужно просто узнать – да или нет. И все. Так просто.

Толкаю дверь, осторожно выбираюсь из Тундры. Теперь я все делаю осторожно. Даже хожу, плотно сжимая бедра, как будто надеюсь таким образом удержать в себе эмбрионы.

Анализ крови нужно сдавать натощак. В последний раз я ела вчера в обед. И потому у меня ужасно сосет желудок, а перед глазами мелькают мошки. На пару секунд зажмуриваюсь, чтобы их разогнать. Делаю несколько глубоких вдохов. На дворе конец осени. Деревья уже совсем голые, всю ночь лил дождь, и хоть сейчас он прекратился, клубящиеся над головой тучи прозрачно намекают на то, что это ненадолго. Не таким я представляла самый счастливый день в своей жизни.

Господи, Вик, это вообще ничего не значит!

Да-да. Наверное, зря я ищу подсказки.

Надо было просто сделать домашний тест. Но я не стала.

– Ну, ты долго еще будешь стоять? Пойдем.

Озябшей руки касаются горячие пальцы Мира. Я вздрагиваю. Сердце на огромной скорости летит вниз и, будто китайская игрушка йо-йо, стремительно возвращается обратно под заунывное карканье сидящей на голой ветке вороны. Откашливаюсь.

– Как ты здесь оказался?

– Вот так.

Мир легким надавливанием руки на поясницу заставляет меня сделать шаг вперед. В прохладном воздухе осени странные духи Таруты раскрываются совершенно особенным образом. От него веет ледяным космосом, одиночеством и решимостью.

«Вот так» – не ответ, а мне важно знать, почему он приехал. Как он в принципе узнал, в какой день и к которому времени мне назначено?

– Ты следишь за мной?

Спрашиваю ровно, не давая надежде проникнуть в голос и тем самым меня выдать. Мир игнорирует и этот вопрос. Распахивает передо мной дверь и машет рукой, дескать, после вас. Ладно. Ну не выбивать же мне из него признания?

На сдачу нужного анализа уходит неприлично мало времени. И слишком много крови. Из манипуляционного кабинета я выхожу пошатываясь. Мир вскакивает.

– Ты вся зеленая.

– Нужно поесть. Здесь, по-моему, где-то был буфет.

Больше ему ничего объяснять не приходится. Он по больничкам в свое время помотался, знает, как и что. И не задает лишних вопросов. Усаживает меня за столиком и сам делает заказ. Пока тот готовят, приносит мне стакан горячего чая и высыпает туда сразу три пакетика сахара.

– Спасибо, – благодарно шепчу я, обхватывая посудину ледяными пальцами.

Мир отрывисто кивает, уходит и возвращается с полным подносом еды. Здесь и брускета с красной рыбой, и фритата таких размеров, что я вряд ли ее осилю, даже если просижу над ней до обеда.

– Ешь. Тебе надо.

– Надеюсь.

– Надо! Каким бы ни был результат, Вик, – отрезает Мир, давяще наблюдая за тем, как я отправляю первую порцию яичницы в рот. Он из тех, кто привык делать, а не болтать. С улыбкой думаю о том, что он наверняка накормит меня насильно, если я откажусь поесть. – Ты очень худенькая.

– Возможно, ненадолго, – бормочу я, прячась за стаканом с чаем. Почему-то ужасно неловко это с ним обсуждать. Все дело в том, что он чужой, да?

– Слабо представляю тебя беременной, – хмыкает Мир, пробегаясь глазами по моей тощей фигурке. И неожиданно ловит мой взгляд. Я на сто процентов уверена, сейчас он думает о том, что мы погорячились, подсаживая два эмбриона сразу.

– Я сильнее, чем кажусь.

– Это я уже понял. Как ты себя чувствуешь? Получше?

– Да, можешь уходить, – киваю с энтузиазмом, чтобы опять же не показать, как на самом деле в нем нуждаюсь.

– Ты как будто только и ждешь, как бы поскорее от меня избавиться.

– Нет. Но я не исключаю, что этого хочешь ты. И не хочу навязываться.