Обречен тобой

– Может, это пранк?

– Да ну, Наташ. Кому бы понадобилось меня так разыгрывать? – всхлипываю, зарываясь пальцами в волосы.

– Надо предусмотреть любые варианты. И не трясись ты так! Алло, тебе нельзя волноваться, помнишь?

Истерично всхлипнув, киваю. Отец всегда вмешивался в мою жизнь в самые неподходящие моменты. Вот и сейчас он себе не изменяет. Наташка права – надо взять себя в руки. Но как?

– Помню, да. Но я же не могу не поехать. А если он умрет?

– Мы поедем. Только за руль сяду я. Ты сейчас не в состоянии. Ладно?

– Конечно! О чем разговор. Едем, – хватаю пальто и сумочку.

– Далеко ехать-то, Вик?

Несколько раз моргаю, потому как даже не верится, что Наташка действительно ничего не знает о моем прошлом.

– Триста километров. Ничего? Я не сильно помешаю твоим планам?

Егорова закатывает глаза и уверенно кивает мне за спину, дескать, давай уж, иди, раз решила.

– Нужно что-то делать с твоей излишней деликатностью. Это совершенно ненормально – думать в такой момент о чувствах других людей.

На это я лишь киваю. Потому что думать о чужих чувствах и дальше у меня просто нет сил. Да и остаться одной сейчас было бы совсем уж невыносимо. Мысли мечутся в голове заполошными голубями. Смерть бродит где-то рядом, я чувствую ее морозное дыхание ровно так же остро, как еще совсем недавно ощущала зародившуюся во мне жизнь. Что удивительно, так это то, что в такой момент не думаешь ни о чем плохом. В голове всплывают лишь счастливые моменты из детства.

– Ты не хочешь позвонить Миру?

– Зачем? – хлопаю ресницами, выныривая из своих мыслей.

– Он отец твоего ребенка, у тебя в жизни сложный момент, – занудно перечисляет Егорова.

– Ах, это… Нет. Не хочу.

– Почему?

– Очевидно, потому что у него самого нет такой потребности.

Глава 19

– Викуль, Вик… Мы, кажется, приехали.

Мягко открываю глаза. Оглядываюсь.

– Я уснула? – не могу поверить. Обычно это недоступная мне опция – выспаться в дороге. Почему-то у меня ни в какую не получается уснуть ни в самолете, ни в машине, ни даже лежа в поезде, а тут вырубило, и, судя по всему, я проспала всю дорогу. – Прости. Фиговая из меня вышла компания, – бормочу, суетливо отстегивая ремень.

– Не хочу тебя расстраивать, но вряд ли бы из тебя вышла хорошая компания, даже если бы ты не спала, – ухмыляется Егорова.

– Да, наверное, ты права.

Выбравшись из машины, задираю лицо к унылому серому корпусу областной кардиологии. В большинстве окон темно – на дворе глубокая ночь. Только редкие фонари освещают двор и большую клумбу у входа. В воздухе остро пахнет умиранием – пряностью астр, горечью дремлющих кленов и дымом – здесь по старинке жгут листву.

– Уверена, что нас пустят?

– Нет, – качаю головой из стороны в сторону.

– Класс, – комментирует Наташка. – Ну, пойдем, узнаем.

Ноябрьский холод стряхивает остатки сонливости. В последнее время я стала ужасно суеверной, всюду ищу какие-то знаки. Вот и сейчас не могу отделаться от мысли, что судьба неспроста свела во времени новости о моей беременности и инфаркте отца. Что если для прихода новой души кто-то должен освободить место?

Ежусь.

Нет, ну не бред?! Я же современная, неглупая женщина, так почему мне в голову лезут бредни, которые можно простить разве что недалекой деревенщине?

Успокаиваясь, кладу руку на живот.

– Блин, это так ми-и-и-ило.

– Что? – оборачиваюсь, взявшись за дверную ручку.

– То, как ты поглаживаешь пузико. Я безумно за тебя рада!

– Господи, ты плачешь?!

– Да ну, вот еще.

Порывисто обнимаю Егорову и все-таки переступаю порог. За стойкой дежурного – никого. Наверное, все спят. Растерянно переглядываемся с Наташкой. Я рада, что не одна в этот момент. Слишком сумбурны мои эмоции. Я была уверена, что какая-то ненормальная, раз не испытываю к отцу ровно никаких дочерних чувств, но, кажется, все это время я ошибалась. Иначе откуда эта разъедающая нутро тревога?

– Надо найти ординаторскую. Побудь тут. Я кого-нибудь позову.

Хочется возразить, что я беременная, а не больная. Но я действительно очень устала, и поэтому, с благодарностью приняв помощь, просто послушно усаживаюсь на стул.

Сонный врач, который приходит вместе с Егоровой пару минут спустя, хоть и смотрит на нас обеих волком, с первого взгляда внушает доверие. Огромный бородатый верзила лет под пятьдесят выглядит именно так, как в моем представлении и должен выглядеть человек его профессии. Он явно уставший, невыспавшийся, а потому резкий и злой. Учитывая соотношение нагрузки к зарплате, я его понимаю.

– Что так поздно-то?! Посещения до девятнадцати ноль-ноль.

– Выехали сразу, как сообщили. Как он? Я могу его увидеть?

– В реанимации? Конечно, нет.

Не могу скрыть своего облегчения. Я оказалась в довольно странном положении – не приехать я не могла, а увидеть отца не была готова. Так что такая отсрочка мне только в радость.

– Тогда как же ему помочь? Может, нужно купить какие-то лекарства?

– У нас имеется все необходимое, но вот эти препараты не помещают… – Доктор отрывает цветную бумажку, достает из кармана ручку и деловито строчит названия препаратов.